JК
Тайна рукописного корана :: Абу-Бакар Ахмедхан
Страница: 206 из 273Такая чалма – необходимая принадлежность в одеянии всякого правоверного, на случай внезапной кончины из нее же шьется саван. Только самый что ни на есть бедняк не имеет чалмы…
Второй всадник чуть помоложе. Он на гнедом рысаке и в смушковой папахе.
Это Хасан из Амузги и Муумина, еще в мужской одежде.
Аул словно вымер, на улице ни души. Муумина встревожилась. Ворота в домах настежь. Куры роются в грядках, собаки рыщут по узким проулкам, а людей нет. Как будто только что покинули свои обжитые гнезда.
– Скорей к нашей сакле! Здесь что-то стряслось… – сказала Муумина и подстегнула плетью коня. – Отсюда ближе, Хасан!
– Не следует верхом въезжать в аул. Это не принято, сочтут за непочтение к жителям, – попытался было остановить ее Хасан из Амузги.
– Людей же нет, не видишь разве? Кого нам почитать? Скорее, прошу тебя! – Предчувствие подсказывало Муумине: случилось недоброе.
Они погнали лошадей к знакомой сакле, за речкой. Подъехали, спешились. С криком «Отец!» Муумина поднялась по лестнице, но никто ей не отозвался. Она кинулась в комнаты. Что это? Все перевернуто, перерыто. Во всем какая-то заброшенность. «Отец, где ты?!» Муумина сбежала с лестницы.
– Неужели в ауле никого не осталось? Люди, соседи, есть тут кто-нибудь? – крикнула она, но в ответ донесся только лай собаки. – Куда же все подевались?
Скрипнули соседские ворота, и оттуда выглянула сгорбленная, полуслепая старушка.
– Кого вы ищете? – прошамкала она беззубым ртом.
Второй всадник чуть помоложе. Он на гнедом рысаке и в смушковой папахе.
Это Хасан из Амузги и Муумина, еще в мужской одежде.
Аул словно вымер, на улице ни души. Муумина встревожилась. Ворота в домах настежь. Куры роются в грядках, собаки рыщут по узким проулкам, а людей нет. Как будто только что покинули свои обжитые гнезда.
– Скорей к нашей сакле! Здесь что-то стряслось… – сказала Муумина и подстегнула плетью коня. – Отсюда ближе, Хасан!
– Не следует верхом въезжать в аул. Это не принято, сочтут за непочтение к жителям, – попытался было остановить ее Хасан из Амузги.
– Людей же нет, не видишь разве? Кого нам почитать? Скорее, прошу тебя! – Предчувствие подсказывало Муумине: случилось недоброе.
Они погнали лошадей к знакомой сакле, за речкой. Подъехали, спешились. С криком «Отец!» Муумина поднялась по лестнице, но никто ей не отозвался. Она кинулась в комнаты. Что это? Все перевернуто, перерыто. Во всем какая-то заброшенность. «Отец, где ты?!» Муумина сбежала с лестницы.
– Неужели в ауле никого не осталось? Люди, соседи, есть тут кто-нибудь? – крикнула она, но в ответ донесся только лай собаки. – Куда же все подевались?
Скрипнули соседские ворота, и оттуда выглянула сгорбленная, полуслепая старушка.
– Кого вы ищете? – прошамкала она беззубым ртом.