Страница:
224 из 281
– Давай, мама, поторапливайся! – подгонял ее Мейнхард. – Пушки уже подвезли!
Упеслаце взглянула на сына и разозлилась. Легко ему говорить – сунул книги в чемодан, схватил отцовские сапоги, и все. Но тут Упеслаце спохватилась – она не должна сердиться на сына. Ведь только что, когда вокруг свистели пули и когда со стен и потолка сыпалась штукатурка, она молила бога сохранить жизнь сыну, и ей, и всем хорошим, добрым людям, с которыми она живет в этом доме вот уже двадцать пять лет.
Упеслаце не была знакома с боевиками, даже не помнила, что за последнее время кто-либо выходил из соседней квартиры. Но ее собственный брат Эдуард томился на далекой сахалинской каторге за отказ воевать на сопках Маньчжурии. Она еще хорошо помнила ту ночь, когда его и многих других арестантов, бледных, заросших бородами, погрузили в вагоны на рижском вокзале и отправили по этапу. И поэтому искренне симпатизировала тем, кто так отважно выдерживал натиск полиции.
Упеслаце побросала в наволочку ножи, вилки и ложки, которые всего лишь дважды появлялись на столе – на ее свадьбе и в день конфирмации Мейнхарда, – и вышла в переднюю. Вдруг она вздрогнула от неожиданности. В передней стояли двое юношей. Один из них, поменьше ростом, был в гимназической форме, другой – в тужурке с блестящими пуговицами, которую Упеслаце в суматохе приняла за мундир школьника.
– Соседи, наверное, прислали вас помочь мне вынести вещи? – догадалась Упеслаце. – Награди вас бог за ваше доброе сердце.
|< Пред. 222 223 224 225 226 След. >|