JК
Ветер с Варяжского моря :: Дворецкая Елизавета
Страница: 169 из 573– Смотри, полдень вот-вот, а нам еще сколько до берега идти! Не успеем к полудню, батя забранится!
Мальчик обернулся на ее голос и шагнул вперед, но споткнулся о жерди старой, разбитой мостовой и упал, выронив лукошко, и тут же с готовностью заревел. Девочка горестно и негодующе охнула, а Загляда подбежала к мальчику и попыталась поднять его.
– Ну, будет, будет! – уговаривала она его, стараясь заглушить обиженный рев. – И вовсе ты не ушибся, нечего здесь и плакать! Такой большой, уже отцу помощник, а ревешь!
Она хотела поставить его на ноги, но мальчик не вставал, а предпочитал висеть у нее на руках. Загляда скоро устала держать его и посадила обратно на мостовую. Этих брата и сестру она неплохо знала. Их отец, Середа-корабельщик, работал в дружине [131] Тормода и нередко бывал у них.
– У-у, коленка! – размазывая рукавом слезы по лицу, прогудел мальчик и поддернул обтрепанный подол рубахи; показывая красноватое пятно содранной кожи.
– Чего там? Даже и крови нет! – презрительно сказала девочка, поставив свой кувшин рядом с лукошком на землю. – Тебе бы только реветь! У, рева-корова! Теля беспортошное!
– Больно! Тебе бы так! – обиженно буркнул мальчик в ответ.
– Вон подорожник – сорви ему! – Загляда показала девочке на зеленые, присыпанные пылью листья под ближним тыном.
Девочка принесла листок, подолом своей рубахи стерла с него пыль, поплевала на него и приложила к коленке брата. Ей не в первый раз приходилось его лечить.
– А вопит – будто режут его! – со взрослым пренебрежением делилась она с Заглядой.
Мальчик обернулся на ее голос и шагнул вперед, но споткнулся о жерди старой, разбитой мостовой и упал, выронив лукошко, и тут же с готовностью заревел. Девочка горестно и негодующе охнула, а Загляда подбежала к мальчику и попыталась поднять его.
– Ну, будет, будет! – уговаривала она его, стараясь заглушить обиженный рев. – И вовсе ты не ушибся, нечего здесь и плакать! Такой большой, уже отцу помощник, а ревешь!
Она хотела поставить его на ноги, но мальчик не вставал, а предпочитал висеть у нее на руках. Загляда скоро устала держать его и посадила обратно на мостовую. Этих брата и сестру она неплохо знала. Их отец, Середа-корабельщик, работал в дружине [131] Тормода и нередко бывал у них.
– У-у, коленка! – размазывая рукавом слезы по лицу, прогудел мальчик и поддернул обтрепанный подол рубахи; показывая красноватое пятно содранной кожи.
– Чего там? Даже и крови нет! – презрительно сказала девочка, поставив свой кувшин рядом с лукошком на землю. – Тебе бы только реветь! У, рева-корова! Теля беспортошное!
– Больно! Тебе бы так! – обиженно буркнул мальчик в ответ.
– Вон подорожник – сорви ему! – Загляда показала девочке на зеленые, присыпанные пылью листья под ближним тыном.
Девочка принесла листок, подолом своей рубахи стерла с него пыль, поплевала на него и приложила к коленке брата. Ей не в первый раз приходилось его лечить.
– А вопит – будто режут его! – со взрослым пренебрежением делилась она с Заглядой.