Викинги и индейцы   ::   Оливье Жан

Толстые тетерева, ослепленные белизной, давали брать себя в руки, стоило лишь выгнать их из зарослей, а лосей было так много, что не было необходимости удаляться от Кросснесса больше чем на полмили, чтобы вспугнуть встревоженные стада, устремлявшиеся прямо к реке, где расставленные Омене-ти викинги, не испытывая никаких затруднений, выбирали лучших особей.

Омене-ти был необыкновенно деятелен. Вставая до рассвета, он углублялся в лес вместе с первой бледной полосой зари, занимавшейся со стороны моря, и возвращался раньше, чем Эйрик со своими людьми попадал на стройку. Говорил он мало и жил обособленно. Даже Тюркеру неведома была цель этих одиноких прогулок. Возможно, это был всего лишь способ почтить Гитчи-Маниту — Великий Дух. Он приносил из своих походов пару белых зайцев с рыжими подпалинами, связку куропаток, лосося. Затем в течение всего дня он поддерживал огонь в кострах из еловых веток, на которых коптил медвежатину и лосину, разрубая мясо на длинные полосы. «Пища впрок», — объяснил он Тюркеру, и поскольку франк заволновался, заявляя, что подобная предусмотрительность ни к чему в местах, где так много дичи, он весело заквохтал, что обозначало у него смех.

— Хо, хо! Скоро снег станет твердым, как камень, да и вода в водоемах… Тогда не будет больше следов…

По-прежнему квохча и наполовину согнувшись под тяжестью копченого мяса, он удалился в сторону Большого Дома, где складывал запасы.

Работа спорилась. Так что в день, когда ледяные ветры по предсказанию Омене-ти сделали снег твердым, на площадке возвышались Длинный Дом Лейфа и три больших амбара. Две постройки поменьше предназначались для пресса Тюркера и охотничьих капканов.