Золото   ::   Полевой Борис Николаевич

С трудом проглотив подступавший к горлу горячий ком, Игнат Рубцов крикнул как можно громчеи злее:

— Не станет «Красный пахарь» фашиста кормить! Забить! Забить — и никакая гайка!

Вот тут-то точно проснулась от тяжёлого сна Матрёна Никитична. Она опустила на траву своих ребят, подошла к толпе, и женщины расступились, давая ей дорогу, с надеждой глядя теперь уже на неё. Она стала рядом со свёкром, провела рукой по лицу, словно снимая с него невидимую паутину.

— Валяй, сношка, огласи, какое у тебя мнение по данному вопросу, — хрипловато выговорил Игнат и звучно щёлкнул прутом по тугому хромовому голенищу. Он тоже с тайной надеждой смотрел на Матрёну Никитичну.

Женщины обступили её, жадно задышали ей в лицо:

— Давай, давай, говори!..

— А моё мнение такое: скот не забивать, — тихо, но очень убеждённо сказала Матрёна Никитична.

— И правильно… Ишь надумал, колченогий дьявол! Забить! Мы этих телят, как ребят своих, только что не с рожка кормили… Забивать… У кого это рука подымется!

— А что ж делать? Кругом проклятый фашист, — тоже тихо, одними губами прошептала бабка Прасковья и снова принялась всхлипывать и причитать.

— А моё мнение такое… — продолжала Матрёна Никитична. — Сколько уж дней мы по лесам идём? Вон какие здесь леса-то — нехоженые, нерубленые, в иное место и солнышко луч не просунет. Угнать скот в леса подальше и ждать, пока наши вернутся. Ведь вернутся же они, верно?.. Вот моё какое предложение будет.

Удовлетворённый шёпот прошёл по толпе.