Золото   ::   Полевой Борис Николаевич

Муся посматривала на них, стараясь понять, с кем столкнула её судьба. Особенно поразил девушку коренастый пожилой мужчина в старой, порыжевшей, потрескавшейся кожанке. Он стоял у могилы вытянувшись, как солдат на часах, держа кожаную фуражку в согнутой левой руке.

— Кто вы, товарищи? Партизаны? Да? — спросила Муся.

Её впечатление, что эти неизвестные ей люди, так участливо разделившие её горе, чем-то отличались от тех, кого до сих пор встречала она, бредя по тылам немецкой армии, укреплялось, вырастало в уверенность. Это была не внешняя, а внутренняя, незаметная для глаза и в то же время очень ощутительная разница. Сама ещё хорошенько не зная почему, Муся после долгих недель постоянной звериной насторожённости чувствовала себя среди этих людей хорошо и легко, точно уже перешла линию фронта и очутилась на свободной, неоккупированной земле.

— Вы партизаны? Правда?

— Коровьи партизаны, — отозвалась полная, грудастая женщина с румяными, как клюква, щеками. — Подойниками воюем…

— И чего ты, Варька, болтаешь, сама не знаешь! — перебила её маленькая, сухощавая, ядовитого вида старушка. — У девоньки этакое горе, а ты зубы скалишь… Колхозницы мы, милая. С вашего же району колхозницы… А это вон Матрёна Рубцова, Матрёна Никитична.