Смерть сказала: может быть   ::   Буало-Нарсежак

Она как-то двусмысленно улыбнулась, и дверь, медленно прикрываясь, постепенно скрывала ее лицо. Еще секунда — и сквозь тонкую, с волосок, щелку он видел уже только голубой глаз, показавшийся ему полным отчаяния. Потом язычок замка скользнул в свое гнездо. Больше, чем слова, Лоба терзали как бы немые знаки: ключ, поворачивающийся в замочной скважине, поднятое стекло вагона, исчезающая кабина лифта… Его жизнь была полна таких вот крошечных расставаний, лишавших всякой значимости, дней, которые он пытался наполнить содержанием. А чем же заняться ему теперь до вечера?.. Как всегда, перебирать только что сказанные и услышанные слова и до тошноты твердить себе: «Мне следовало… Я должен был…»

Лоб спускался по лестнице, ступенька за ступенькой, и на каждой площадке между этажами поднимал лицо, готовый вернуться наверх. Ступив на тротуар, он, как ни странно, подумал: «Нелли потерял жену, а вдовцом чувствую себя я!» Какая бессмыслица! Его мысли становились театром теней, сценой гиньоля [ 9 ], где разыгрывается абсурдистская пьеса, которая пойдет без антракта до Зининого звонка. Он никак не мог вспомнить, где поставил машину, и, наконец припомнив, что на вокзале, побрел в отель пешком.

— Если мне позвонят, — сказал он портье, — я у себя в номере.

Он пропустил время обеда. Есть ему не хотелось. Растянувшись на постели, он пытался осмыслить последние события. Одна часть его «я» старалась подкорректировать события, предотвратить драму; другая относила вину на его счет.