Азеф   ::   Гуль Роман

Прищурившись, Брешковская вспоминала свой побег по тайге из Баргузина с Тютчевым.

– Ну, да – заговорила страстно и тихо старуха, – бегите, дорогой, бегите и прямо в Женеву к Михаилу Гоцу, там все наши сейчас, я сообщу, а вы перед побегом бросьте открыточку на адрес Бонч-Осмоловоких, в Блонье, Минской губернии «поздравляю, мол, со днем рожденья».



8



Когда Вера вошла, бабушка рассказывала:

– Мы с Гоцем то сначала не поладили. Он мне говорит: – «все вы к крестьянству льнете, бабушка, а пора-уж с этим кончать». Ну, а потом помирились. Вернулись? – обратилась бабушка к Вере. – А я вот видите всё сижу, никак выбраться не могу, да ведь редко доводится с такими людьми то как Борис Викторович поговорить, душу то отвести.

– Что вы, что вы, я очень рада, вы бы у нас переночевали, Катерина Константиновна. Брешковская засмеялась.

– Ах, барынька, сразу видно что плохая вы конспираторша, да разве ж можно у поднадзорного мне каторжанке ночевать? Что вы, милая. Это раз было в Минске…

– начала новый рассказ бабушка, но мельком увидав часы, спохватилась.

– Ох, силы небесные, заболталась. Мне ведь с сегодняшним ночным дальше. Вот если б вы меня до вокзала проводили, Борис Викторович.

Брешковская поднялась. Когда вставала, Савинков заметил, что стара уж бабушка, пересидевшие кости подняла с трудом.

– Вы куда же сейчас, Катерина Константиновна?

– В Уфу. Там много народу. Есть и из марксистов, Ленин, Крупская.