БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ   ::   Котов Александр Александрович

Провожающие вначале приумолкли, отдавая дань уважения советскому дипломату, но вскоре возобновились прежние разговоры и шутки. Сам Женевский не отставал в остротах, хотя контузия и затрудняла его речь.

Неожиданно один из провожающих протянул Флору серебряную монету.

- Возьмите, Сало, это на счастье.

- Спасибо, - посмотрел Флор на подарок. - Что за монета? Русская?

- Русская, но уже негодная, - сообщил Ильин-Женевский. - Дореволюционный гривенник, царский.

- Конечно, - охотно подтвердил чех, сделавший подарок. - Она осталась у меня в память о России. Я был в плену в Сибири. Три года.

Возникла неловкая пауза. Как-то воспримет эти слова советский дипломат?

- А потом я еще раз попал там в плен, - засмеялся чех, обняв смущающуюся женщину лет сорока с широким русским лицом. - Это уже плен навечно. Из Сибири привез.

- Смотри и ты не попадись в плен в Москве, - дотронулся до руки Флора Опоченский. - Очутишься в капкане у какого-нибудь чернобрового русского ферзя.

Предсказание оказалось впоследствии пророческим, но Флор не знал этого и заразительно смеялся вместе со всеми удачной шутке. Вдруг он заметил в толпе на перроне Алехина. Тот стоял шагах в десяти от вагона, стараясь, чтобы его не увидел никто из провожающих Флора.

Сало извинился перед друзьями и подошел к Алехину.

- Спасибо, что пришел, доктор, - поблагодарил он чемпиона мира. - Что ты здесь стоишь, пойдем туда.

- Нет, нет, Сало. Я побуду здесь, а ты иди. Осталось всего пять минут.

- Успею.