JК
Бюг-Жаргаль :: Гюго Виктор
Страница: 178 из 204 – Эффингем и д'Овернэ… Эти два имени были только на груди у шута… но бедный карлик умер, притом он был нам предан… Нет, не может быть! Ты не Хабибра!
– Он самый! – проревел карлик и, приподняв окровавленный колпак, сорвал свое покрывало. Передо мной было безобразное лицо нашего домашнего шута; но прежнее выражение дурацкой веселости, к которому я привык, исчезло; он смотрел мрачно и угрожающе. Я был потрясен.
– Великий боже! Неужели все мертвые воскресли?! Да это же Хабибра – дядин шут!
– Его шут… и его убийца, – глухо сказал карлик, схватившись за рукоять кинжала.
Я в ужасе отшатнулся.
– Его убийца!.. Изверг! Так-то ты отплатил ему за его доброту!
Он перебил меня:
– За его доброту! Скажи лучше за его оскорбления!
– Как! Значит, это ты убил его, негодяй!
– Да, я! – лицо его было ужасно. – Я всадил ему нож прямо в сердце, и так глубоко, что он едва успел проснуться, как тут же погрузился в вечный сон. Он только тихо вскрикнул: «Ко мне, Хабибра!..» Что ж, я и был возле него!
Его чудовищный рассказ, его чудовищное хладнокровие возмутили меня.
– Подлый убийца! Злодей! Ты позабыл все милости, которыми он осыпал тебя! Ты ел у его стола, спал у его постели.
– Да, как собака! – резко перебил меня Хабибра. – Como un perro! Оставь! Я слишком хорошо помню все эти милости: каждая из них была оскорблением! Я отомстил ему за них, а теперь отомщу и тебе! Слушай! Ты думаешь, что если я мулат, если я карлик и урод, так я уже не человек? Нет, у меня есть душа, и душа более глубокая, более сильная, чем та, которую я вырву из твоего изнеженного тела. Меня подарили твоему дяде, точно обезьянку. Я был его игрушкой, он с презрением забавлялся мной.
– Он самый! – проревел карлик и, приподняв окровавленный колпак, сорвал свое покрывало. Передо мной было безобразное лицо нашего домашнего шута; но прежнее выражение дурацкой веселости, к которому я привык, исчезло; он смотрел мрачно и угрожающе. Я был потрясен.
– Великий боже! Неужели все мертвые воскресли?! Да это же Хабибра – дядин шут!
– Его шут… и его убийца, – глухо сказал карлик, схватившись за рукоять кинжала.
Я в ужасе отшатнулся.
– Его убийца!.. Изверг! Так-то ты отплатил ему за его доброту!
Он перебил меня:
– За его доброту! Скажи лучше за его оскорбления!
– Как! Значит, это ты убил его, негодяй!
– Да, я! – лицо его было ужасно. – Я всадил ему нож прямо в сердце, и так глубоко, что он едва успел проснуться, как тут же погрузился в вечный сон. Он только тихо вскрикнул: «Ко мне, Хабибра!..» Что ж, я и был возле него!
Его чудовищный рассказ, его чудовищное хладнокровие возмутили меня.
– Подлый убийца! Злодей! Ты позабыл все милости, которыми он осыпал тебя! Ты ел у его стола, спал у его постели.
– Да, как собака! – резко перебил меня Хабибра. – Como un perro! Оставь! Я слишком хорошо помню все эти милости: каждая из них была оскорблением! Я отомстил ему за них, а теперь отомщу и тебе! Слушай! Ты думаешь, что если я мулат, если я карлик и урод, так я уже не человек? Нет, у меня есть душа, и душа более глубокая, более сильная, чем та, которую я вырву из твоего изнеженного тела. Меня подарили твоему дяде, точно обезьянку. Я был его игрушкой, он с презрением забавлялся мной.