JК
Блокада. Книга 2 :: Чаковский Александр Борисович
Страница: 264 из 419Потом откуда-то застрочил пулемет, просвистело несколько ружейных пуль.
«По нас бьют!» – запоздало подумал Звягинцев.
Словно подтверждая это, высоко над его головой с негромким хлопком разорвалась ракета. И сразу все осветилось голубым призрачным светом.
Но пес был уже рядом.
Они сделали несколько шагов в чащу и опустили Разговорова на землю.
Звягинцев наклонился над ним и увидел на шее большую рваную рану. Из перебитой артерии толчками била кровь.
– Пастухов, это артерия! – тихо произнес он и, не в силах больше сдерживать себя, с отчаянием крикнул:
– Вася, милый, ты жив?
Разговоров открыл глаза.
– Машину… машину укрыть… – почти беззвучно, едва шевеля запекшимися губами, прошептал он.
– В порядке, в порядке машина! – наклоняясь к его лицу, крикнул Пастухов. – Ты-то как?
– Трудно… вам… будет… без машины…
Внезапно тело его дернулось, из груди донесся хрип, из уголка рта по подбородку медленно потекла узкая черная струйка крови.
– Умер, – тихо сказал Пастухов.
Но Звягинцев, склонившийся над Разговоровым, не слышал Пастухова. Его охватило оцепенение.
– Майор, ты сам ранен! – уже громко крикнул Пастухов, увидев, что голенище левого сапога Звягинцева разорвано и по нему стекает кровь.
Но и этих слов Пастухова Звягинцев как будто не слышал. Он не испытывал никакой боли, и в ушах его как бы застыла тишина.
– Звягинцев, немцы! – крикнул Пастухов.
«По нас бьют!» – запоздало подумал Звягинцев.
Словно подтверждая это, высоко над его головой с негромким хлопком разорвалась ракета. И сразу все осветилось голубым призрачным светом.
Но пес был уже рядом.
Они сделали несколько шагов в чащу и опустили Разговорова на землю.
Звягинцев наклонился над ним и увидел на шее большую рваную рану. Из перебитой артерии толчками била кровь.
– Пастухов, это артерия! – тихо произнес он и, не в силах больше сдерживать себя, с отчаянием крикнул:
– Вася, милый, ты жив?
Разговоров открыл глаза.
– Машину… машину укрыть… – почти беззвучно, едва шевеля запекшимися губами, прошептал он.
– В порядке, в порядке машина! – наклоняясь к его лицу, крикнул Пастухов. – Ты-то как?
– Трудно… вам… будет… без машины…
Внезапно тело его дернулось, из груди донесся хрип, из уголка рта по подбородку медленно потекла узкая черная струйка крови.
– Умер, – тихо сказал Пастухов.
Но Звягинцев, склонившийся над Разговоровым, не слышал Пастухова. Его охватило оцепенение.
– Майор, ты сам ранен! – уже громко крикнул Пастухов, увидев, что голенище левого сапога Звягинцева разорвано и по нему стекает кровь.
Но и этих слов Пастухова Звягинцев как будто не слышал. Он не испытывал никакой боли, и в ушах его как бы застыла тишина.
– Звягинцев, немцы! – крикнул Пастухов.