Блокада. Книга 4   ::   Чаковский Александр Борисович

Но все-таки не угомонился.

– С какого года будете, товарищ капитан? – спросил он через минуту.

Несмотря на боль, Суровцев улыбнулся. Он вспомнил, как преподаватель военного училища не без ехидства поучал, что надо говорить не «с какого года», а «какого года», в отличие от «с какой цепи сорвался».

– Семнадцатого, – ответил он.

– А-а, – как-то разочарованно протянул Андрей. – На вид постарше кажетесь. – И добавил: – Я с девятнадцатого.

Наступило молчание.

Но, видимо, парень хорошо выспался, и теперь его одолевало желание поговорить.

– В руку, значит, садануло? – спросил он, хотя загипсованная рука Суровцева лежала поверх одеяла и, следовательно, было ясно, что ранен он именно в руку.

Суровцев промолчал.

– А меня в бедро, – продолжал Андрей. – Осколком ка-ак хватит! – произнес он будто даже с удовольствием. – Сначала, правда, и не почувствовал. Потом вижу: кровь хлещет… А вам, товарищ капитан, больно было?

– Ты давно здесь? – спросил, не поворачивая головы, Суровцев. – Не знаешь, как там, блокаду прорвали?

– Не слыхать пока. Ждем все, но не слыхать.

Только теперь Суровцев понял, что начисто отрезан от своего батальона, что кто-то другой ведет его бойцов в бой, а сам он уже не комбат, а просто раненый. «Но как же так? – с недоумением думал он. – Ведь именно в эти часы должно произойти соединение войск, а я здесь?!»

Суровцев закрыл глаза.