JК
Блокада. Книга 5 :: Чаковский Александр Борисович
Страница: 806 из 1035 – Помню, мы с тобой в лесу разговор вели о дочке комиссаровой, которая к немцам попала… Она?
– Она, Пастухов…
– Тогда последний вопрос: кто она тебе теперь? Ну… без особых подробностей… Жена?
Звягинцев молчал. Он понимал, что Пастухов не имеет в виду формальную, так сказать, сторону дела, а выясняет просто степень близости своего боевого друга и Веры. Что ответить ему? Рассказывать все слишком долго. Да и невозможно передать словами все, что связывало его с Верой. Особенно теперь…
Он будто со стороны услышал, как произнес:
– Жена.
Сказал так и понял, что должен немедленно оговориться, объяснить, что… имел в виду совсем другое. Но такое объяснение прозвучало бы теперь глупо.
Лишь произнеся слово «жена», Звягинцев осознал, в какое нелепое, двусмысленное положение поставил он Веру. Пастухов конечно же найдет случай потолковать с ней об этом. И Вере придется краснеть, отказываться. Звягинцев предстанет перед ней в жалкой роли хвастунишки…
И все-таки у него не хватило сил взять обратно слово, сорвавшееся с губ помимо воли.
– Вера сейчас здесь? – спросил Звягинцев.
Пастухов ответил не сразу.
– Так… – размышлял он вслух. – Теперь понимаю насчет личного. Подумал было – философом стал майор… А Вера здесь, иди. Наверху она, у себя. Плачет.
– Плачет? – с тревогой и недоумением спросил Звягинцев.
– Да, горе у нас тут, майор. Этой ночью начальник госпиталя умер. Осьминин фамилия.
– Она, Пастухов…
– Тогда последний вопрос: кто она тебе теперь? Ну… без особых подробностей… Жена?
Звягинцев молчал. Он понимал, что Пастухов не имеет в виду формальную, так сказать, сторону дела, а выясняет просто степень близости своего боевого друга и Веры. Что ответить ему? Рассказывать все слишком долго. Да и невозможно передать словами все, что связывало его с Верой. Особенно теперь…
Он будто со стороны услышал, как произнес:
– Жена.
Сказал так и понял, что должен немедленно оговориться, объяснить, что… имел в виду совсем другое. Но такое объяснение прозвучало бы теперь глупо.
Лишь произнеся слово «жена», Звягинцев осознал, в какое нелепое, двусмысленное положение поставил он Веру. Пастухов конечно же найдет случай потолковать с ней об этом. И Вере придется краснеть, отказываться. Звягинцев предстанет перед ней в жалкой роли хвастунишки…
И все-таки у него не хватило сил взять обратно слово, сорвавшееся с губ помимо воли.
– Вера сейчас здесь? – спросил Звягинцев.
Пастухов ответил не сразу.
– Так… – размышлял он вслух. – Теперь понимаю насчет личного. Подумал было – философом стал майор… А Вера здесь, иди. Наверху она, у себя. Плачет.
– Плачет? – с тревогой и недоумением спросил Звягинцев.
– Да, горе у нас тут, майор. Этой ночью начальник госпиталя умер. Осьминин фамилия.