JК
Честь :: Покровский Григорий Александрович
Страница: 431 из 583 – Это я здесь за разум-то взялся и Кирилла Петровича за отца второго считаю, а там…
Дунаев выразительно покрутил головой и готов был, кажется, умолкнуть.
– Что там-то? – спросил Антон.
– А ты что, не знаешь? Завелся дружок, у него еще дружок и – пошло! Водка, деньги, девки! И на людей я смотрел не как на людей, и от жизни старался всего нахвататься, лишь бы пользоваться. А теперь… Знаешь, какие у меня теперь самые натуральные мысли?
– Какие?
– Воспитателем быть. Я все плохое видел и все хорошее и все понял и во всем разобрался, и теперь у меня самая главная цель в жизни – других воспитывать. Чтобы убить в них все зародыши подлых намерений.
Антон неоднократно замечал, что Дунаев что-то записывал на небольших листках бумаги, не сгибая, прятал в свою записную книжку. Один раз Антон спросил, что пишет Слава, но тот не то смутился, не то обиделся, а сейчас взял из-под подушки записную книжку, а позже подал Антону несколько листочков.
Антон прочел:
«Людей обычно судят по поступкам и осуждают, а если бы заглянуть в их души, они, может быть, были бы оправданы».
«Пройдя через ужас, начинаешь уметь распоряжаться жизнью и видеть ее красоту».
«Самое большое счастье на земле – это жить на свободе».
Вот какой это товарищ был и какая дружба: все общее – и мыло, и табак, и письма девушек. Да! И письма девушек! И хотя Антону хвалиться было нечем – Марина продолжала молчать, но зато он все рассказал о ней Дунаеву.
– И ты знаешь?.. Никаких нехороших мыслей у меня по отношению к ней не было, – говорил Антон. – Что мне тебе врать? Не было!..
Дунаев выразительно покрутил головой и готов был, кажется, умолкнуть.
– Что там-то? – спросил Антон.
– А ты что, не знаешь? Завелся дружок, у него еще дружок и – пошло! Водка, деньги, девки! И на людей я смотрел не как на людей, и от жизни старался всего нахвататься, лишь бы пользоваться. А теперь… Знаешь, какие у меня теперь самые натуральные мысли?
– Какие?
– Воспитателем быть. Я все плохое видел и все хорошее и все понял и во всем разобрался, и теперь у меня самая главная цель в жизни – других воспитывать. Чтобы убить в них все зародыши подлых намерений.
Антон неоднократно замечал, что Дунаев что-то записывал на небольших листках бумаги, не сгибая, прятал в свою записную книжку. Один раз Антон спросил, что пишет Слава, но тот не то смутился, не то обиделся, а сейчас взял из-под подушки записную книжку, а позже подал Антону несколько листочков.
Антон прочел:
«Людей обычно судят по поступкам и осуждают, а если бы заглянуть в их души, они, может быть, были бы оправданы».
«Пройдя через ужас, начинаешь уметь распоряжаться жизнью и видеть ее красоту».
«Самое большое счастье на земле – это жить на свободе».
Вот какой это товарищ был и какая дружба: все общее – и мыло, и табак, и письма девушек. Да! И письма девушек! И хотя Антону хвалиться было нечем – Марина продолжала молчать, но зато он все рассказал о ней Дунаеву.
– И ты знаешь?.. Никаких нехороших мыслей у меня по отношению к ней не было, – говорил Антон. – Что мне тебе врать? Не было!..