Чёрный дождь   ::   Ибусэ Масудзи

Младшая сестра почти не пострадала, но была в каком-то странном, полуобморочном состоянии и тоже плохо отдавала себе отчет в происходящем. Я подошел к ней и выразил соболезнование. В ответ послышалось холодное; «Благодарю». Даже выражение лица не изменилось. Ни слез, ни других проявлений чувств.

Покойница лежала на спине. Сквозь прорехи в белой рубашке открывались упругие молодые груди, в ложбинку между которыми кто-то положил несколько желтых полевых цветов. Цветы поблекли, словно их долго орошали слезами. Это усугубляло чувство жалости.

Когда закончилось чтение сутр, один из служащих спросил у младшей сестры, пойдет ли она к месту сожжения. Та ответила: «Да»,— но отрицательно качнула головой. Мать продолжала сидеть неподвижно. Покойницу переложили на тележку, и процессия двинулась в путь.

На песчаных отмелях, казалось, открылся новый крематорий. Повсюду вдоль берега вился дым — тонкими струйками над едва тлеющими, уже наполовину угасшими кострами, и густыми клубами там, где кремация шла полным ходом.

На дамбе тележку, за которой я следовал, остановили, и несколько людей из нашей процессии отправились подыскивать место для кремации.

Один из них — тот, что пошел вверх по течению,— вскоре закричал:

— Здесь есть подходящая яма. Огонь уже погас. Останки, должно быть, забрали родственники.

— Нам все равно где. В яме так в яме,— отозвался кто-то.

Тележку подкатили к яме и сняли с нее тело покойной. Посреди ямы лежало два камня — каждый величиной сантиметров по тридцать.