JК
ДЕТИ РОССИИ :: ИЗЮМОВА Евгения
Страница: 61 из 429 – Хоть и плен, а все же живы, а там, Бог даст, мы… – и громко вслух произнес. – Нет, не комиссар он. Командир. Больной он, контуженный, говорить ему трудно… – и ткнул Ивана локтем в больной бок, отчего Иван болезненно сморщился. – Да не молчи ты, скажи что-нибудь!
– Найн, ихь бин нихт комиссар…– выдавил из себя Иван опухшими губами.
– О! – удивился немец. – Шпрехен зи дойч? Знаешь наш язык?
– Нихт шпрехен. Понимаю немного.
Медленно и молча шла колонна военнопленных по Минску. Лишь охранники кричали, подгоняя их, да надрывались в надсадном лае овчарки, вырывая из рук проводников поводки.
У разрушенных стен домов жались одинокие горожане, смотрели жалостливо на заросших, оборванных, кое-как перевязанных солдат.
16 июня Иван с группой молодых офицеров гулял по красивым улицам города. А сейчас весь центр был в руинах. Только уцелело чудом здание правительства, мимо которого их вели.
Колонну военнопленных загнали во временный лагерь,, огороженный лишь колючей проволокой. С трех сторон – колючка, с четвертой – небольшая речонка. По углам – сторожевые вышки. Над головой – небо.
Лагерь – как гигантский муравейник, где на ограниченном пространстве сидели, лежали солдаты, гражданские, как выяснилось потом – работники советских учреждений и евреи. Заходить в речку не разрешалось, разве что зачерпнуть ладонью воду и попить. Речонка была взбаламучена так, что похожа была на кофе.
– Найн, ихь бин нихт комиссар…– выдавил из себя Иван опухшими губами.
– О! – удивился немец. – Шпрехен зи дойч? Знаешь наш язык?
– Нихт шпрехен. Понимаю немного.
Медленно и молча шла колонна военнопленных по Минску. Лишь охранники кричали, подгоняя их, да надрывались в надсадном лае овчарки, вырывая из рук проводников поводки.
У разрушенных стен домов жались одинокие горожане, смотрели жалостливо на заросших, оборванных, кое-как перевязанных солдат.
16 июня Иван с группой молодых офицеров гулял по красивым улицам города. А сейчас весь центр был в руинах. Только уцелело чудом здание правительства, мимо которого их вели.
Колонну военнопленных загнали во временный лагерь,, огороженный лишь колючей проволокой. С трех сторон – колючка, с четвертой – небольшая речонка. По углам – сторожевые вышки. Над головой – небо.
Лагерь – как гигантский муравейник, где на ограниченном пространстве сидели, лежали солдаты, гражданские, как выяснилось потом – работники советских учреждений и евреи. Заходить в речку не разрешалось, разве что зачерпнуть ладонью воду и попить. Речонка была взбаламучена так, что похожа была на кофе.