JК
ДЕТИ РОССИИ :: ИЗЮМОВА Евгения
Страница: 62 из 429И как ни была грязна вода, люди все равно шли и пили, потому что у многих несколько суток во рту не было и маковой росинки, но желудок требовал свое, и его заливали водой. Немцы же не торопились кормить пленных.
Немцы привезли еду лишь через несколько дней. Машину, груженную какими-то ящиками, подогнали вплотную к колючке и начали кидать в толпу эти ящики, которые били по головам, рукам, сбивая с ног истощенных, израненных людей. Ящики вмиг разнесли в щепки, каждый норовил ухватить хоть одну рыбешку, что была в тех ящиках. Кто-то успевал схватить скользкое серебряное чудо, а кто-то падал затолканный, затоптанный. Звериный инстинкт – выжить! – преобладал над разумом. А немцы-грузчики стояли в кузове, хохотали, беспрерывно щелкали затворами аппаратов и кричали: «Эст, швайне! Жрите, свиньи! Вайлд тире! Руссише тире! Дикари, русские дикари!»
На следующий день привезли походные солдатские кухни, перегородили лагерь пополам, и теперь ежедневно мимо этих кухонь медленной вереницей с одной половины лагеря на другую переходили тысячи заключенных, чтобы получить баланду, где плавало несколько крупинок перловки. Лагерь стал похож на песочные часы, когда стеклянную колбочку часов переворачивают, если весь песок из верхней части переливался в нижнюю. Но лагерь – не часы, люди – не песчинки, они гибли десятками. Тех, кто не мог получить свою ежедневную порцию баланды, поскольку не было сил подойти к кухне во время «обеда», просто забрасывали, как дрова, вместе с трупами в кузов грузовиков и увозили.
Немцы привезли еду лишь через несколько дней. Машину, груженную какими-то ящиками, подогнали вплотную к колючке и начали кидать в толпу эти ящики, которые били по головам, рукам, сбивая с ног истощенных, израненных людей. Ящики вмиг разнесли в щепки, каждый норовил ухватить хоть одну рыбешку, что была в тех ящиках. Кто-то успевал схватить скользкое серебряное чудо, а кто-то падал затолканный, затоптанный. Звериный инстинкт – выжить! – преобладал над разумом. А немцы-грузчики стояли в кузове, хохотали, беспрерывно щелкали затворами аппаратов и кричали: «Эст, швайне! Жрите, свиньи! Вайлд тире! Руссише тире! Дикари, русские дикари!»
На следующий день привезли походные солдатские кухни, перегородили лагерь пополам, и теперь ежедневно мимо этих кухонь медленной вереницей с одной половины лагеря на другую переходили тысячи заключенных, чтобы получить баланду, где плавало несколько крупинок перловки. Лагерь стал похож на песочные часы, когда стеклянную колбочку часов переворачивают, если весь песок из верхней части переливался в нижнюю. Но лагерь – не часы, люди – не песчинки, они гибли десятками. Тех, кто не мог получить свою ежедневную порцию баланды, поскольку не было сил подойти к кухне во время «обеда», просто забрасывали, как дрова, вместе с трупами в кузов грузовиков и увозили.