Дебри   ::   Уоррен Роберт Пенн

- Что ж, - проговорил Адам, чувствуя, как в нем нарастает злорадное удовлетворение, оправдания которому он придумать не смог. - Что ж, повторил он, - ты же работаешь на него, и он волен распоряжаться твоим временем, правильно?

Он аккуратно повесил куртку, осмотрел её, задул лампу, улегся на койку и закрыл глаза.

Спустя некоторое время в темноте раздался голос:

- А я не собираюсь. Не буду ничего стирать. Насрать, что мое время принадлежит ему. Не буду, и все тут!

- Это ваши дела, сами и разбирайтесь, - сказал Адам. - И пожалуйста, помолчи.

Он лежал, стараясь не думать, стараясь держать глаза закрытыми и ничего не знать, не знать ничего такого в этом мире, на что он не отваживается взглянуть.

Но немного погодя снова раздался голос:

- А задница-то, - сказал в темноте гортанный голос, - задница-то у неё дай боже.

- Господи, - взорвался Адам, - ты можешь заткнуться?

И не поверил, что это было сказано его собственным голосом, его губами.

С минуту стояла тишина. Потом раздался смешок. Потом голос от противоположной стены:

- Я хотел сказать, для её роста это преогромная задница, - мечтательно произнес голос. - Не такая, конечно, большая, как задница той бабы, которая у тебя была в каменном доме. Там, в Пенси-ванне. Но тогда, в этой Пенси-ванне, и баба была покрупней, её самой было побольше, и...

Адам Розенцвейг лежал и старался не думать ни о чем в мире.

Проливные дожди, превратившие плац в болото и затопившие пойму реки, утихли.