Джек Восьмеркин американец   ::   Смирнов Николай

Потом вдруг лицо его озарилось улыбкой, и он закричал гораздо громче, чем это полагается в комнате:

— Здорово, Яшка!

Джек не знал, что ему ответить на приветствие, и только поднялся с места, пристально глядя на парня.

И тут в чертах незнакомого лица ему почудилось вдруг что-то похожее на забытый деревенский сон. Он не мог припомнить ни имени парня, ни избы, где тот жил в деревне Починки. Но язык его сам собой произнес слово, которое, вероятно, часто произносил в детстве:

— Миииш!

— В том-то ж и дело…

Ребята обнялись. Но Джек все еще не знал, кого именно он обнимает. Ему ясно было только одно, что это его деревенский товарищ, вытянувшийся, по крайней мере, вдвое.

— Миш, — сказал Джек, волнуясь и бледнея, — что же наши Починки-то, стоят?

— Ну да, стоят. Я там летом был.

— А как же пожар?

— Эво что вспомнил! О пожаре уже все позабыли. После него голод был. Давно все отстроились. И ваши отстроились.

— Наши? Кто наши?

— Кто? А мать-то твоя, Пелагея. Что ж ты, без матери, что ли, родился?

— А разве она жива?

— Ну да, жива. И Катька, сестра, жива. Отца в бою убили, а они живы-здоровы. Только бедно живут, скажу я тебе.

Джек густо покраснел. Он даже не знал, о чем дальше спрашивать. Все его убеждения, все воспоминания противоречили сообщению Мишки. Так, значит, он ошибся тогда, во время пожара!..