Джек Восьмеркин американец   ::   Смирнов Николай

И все эти годы напрасно считал себя сиротой… Его мать жива… И сестра… Вот так штука!

От смущения Джек полез в карман и достал оттуда кусочек жевательной резины. Протянул Мишке. Но тот понюхал резинку и положил ее на стол.

— Мы этого не употребляем, — сказал он.

Затем начался длинный разговор, из которого выяснилось, что Мишкина фамилия Громов и жил он прежде через пять домов от Восьмеркиных. Скоро после ухода белых он кончил школу в Чижах, а потом еще учился в городе. Там вступил в комсомол и за хорошие способности был командирован в Москву, в Тимирязевский институт. Сейчас учится на втором курсе. Летом ездил в Починки помогать отцу по хозяйству. Деревенские дела поправляются, но туго. Скотина слабая, наделы небольшие, и нет машин. Мать Яшки без мужика бьется, едва сводит концы с концами.

— Меня-то она вспоминает? — спросил Джек.

— Нет, что ты! Думает, что ты давно помер. Да и мы все так думали.

Джек глубоко вздохнул, поднялся и ссыпал в мешок свою заветную пшеницу.

— Ну, прощай, Миш, — сказал он тихо-. — Спасибо тебе за вести. А я пойду.

— Куда пойдешь?

— На вокзал. Сегодня домой поеду, в деревню.

— А деньги-то у тебя на билет есть?

— Нет денег. Да я и так проеду. Не такие концы без билета делал.

Тут в разговор вмешался редактор. Он все время сидел молча за столом, лишь временами прислушиваясь к разговору.

— Это не дело, Джек, — сказал он. — У нас в СССР без билетов не путешествуют. Я дам тебе денег на проезд, но при одном условии.

— Ну?

— Как приедешь в деревню, сходи к учителю и грамоту вспомни хорошенько.