Если однажды зимней ночью путник   ::   Кальвино Итало

Сдается мне, что он сам оставляет их — приходит сюда втихаря, когда никого нет, и снова подтасовывает...

— Подтасовывает?

— Ну да... Людмила говорит, что все, к чему прикасается его рука, становится фальшивым. Я, например, твердо знаю: начни я использовать побывавшие у него книги, мои работы станут фальшивыми, даже если они будут точно такими, как всегда...

— Тогда почему Людмила хранит его вещи в этой комнатушке? Ждет, что он вернется?

— С ним Людмила была несчастной... Она не могла читать... Наконец она сбежала... Она первой ушла... Потом ушел и он...

Призрак удаляется. Ты переводишь дух. Прошлое позади.

— А если он опять появится?

— Она опять сбежит...

— Куда?

— Все туда же... В Швейцарию...

— А что, в Швейцарии у нее кто-то еще?—Ты невольно вспоминаешь о писателе с подзорной трубой.

— Можно сказать и так. Но это совсем другая история... Старик детективщик...

— Сайлас Флэннери?

— По словам Людмилы, всякий раз, когда Марана убеждает ее, что разница между правдой и ложью — это всего лишь наше предубеждение, она чувствует, что ей нужно увидеть человека, у которою книги зреют, как желуди на дубе... Так она говорит...

Неожиданно открывается дверь. Входит Людмила, бросает на кресло плащ и пакеты.

— А, знакомые лица! Извините за опоздание!

Ты пьешь чай вместе с Людмилой. Рядом должен быть Ирнерио, но его место почему-то пустует.

— Ведь Ирнерио только что был здесь. Куда он подевался?

— Наверное, вышел.