Если однажды зимней ночью путник   ::   Кальвино Итало

Он приходит и уходит, не говоря ни слова.

— В твоем доме так принято?

— Почему бы и нет? Ты-то как сюда попал?

— Я и многие другие!

— Это что — сцена ревности?

— Разве у меня есть на нее право?

— А ты надеешься когда-нибудь его получить? Если так, лучше вообще не начинать.

— Что начинать?

Ты ставишь чашку и пересаживаешься на диван, где сидит Людмила.

(Начинать. Это сказала ты. Читательница. Но как определить, когда именно начинается история? Все, как всегда, началось гораздо раньше. Первая строка первой страницы любого романа относит нас к чему-то, что уже произошло за пределами книги. А может, настоящая история начнется через десять или сто страниц, а все, что предшествует ей, — лишь предыстория. Жизни представителей человеческого рода непрерывно пересекаются, и всякая попытка обособить часть прожитого, имеющую смысл независимо от остального, — например, встречу двух человек, которой суждено стать для них решающей, — должна учитывать, что за каждым из них тянется целая череда фактов, обстоятельств, других людей и что после их встречи возникнут, в свою очередь, другие истории, которые отделятся от их общей истории.)

Вы в постели, Читатель и Читательница. Пришла пора обратиться к вам во втором лице множественного числа; шаг весьма ответственный, ибо равноценен восприятию вас как единого субъекта.