Из книги Айне кляйне арифметика русской литературы   ::   Битов Андрей

Это будет не так глупо, хотя и по-русски.

Все не так далеко, как кажется.

В 1844 году, когда во Франции вышли "Три мушкетера", русские "тоже писали романы": Гоголь уже издал "Мертвые души", Достоевский писал "Бедные люди". Разница.

Если русские это писали, то что они читали?

Про себя, про нас или про них?..

Про нас - знаем, про них - неинтересно. Про себя.

Но какие же мушкетеры - мы, а д'Артаньян - я?

Понятно, интерес французской публики подогревался интересом к собственной истории: мы и я в одном лице. Трудно ожидать такого же интереса к предмету французской истории XVII века у русских.

Русские других "Трех мушкетеров" читали.

Про себя как не про нас.

Представляя себе несмертельный исход дуэли с д'Антесом, какого бы мы имели Пушкина?.. Хорошо бы, но многое не ясно. Одна картинка отчетлива: Пушкин в поезде, наскучив смотреть в окно, читает "Трех мушкетеров". Тогда знали французский как русский, тогда получали французские книги тут же, как они выходили. Пушкин упоминает Дюма-драматурга в своих статьях, предпочитает его Гюго. Он охотно взял бы эту книгу в дорогу вместо "Путешествия из Петербурга в Москву". Был бы это тот же 1844 год...

Удовольствие представлять себе его удовольствие.

В Париже бы они встретились. Черные дедушки их бы подружили. Пушкин рассказал бы Дюма скорее о Потоцком, чем о Лермонтове, и пригласил бы Дюма на Кавказ...

Пушкин дописал бы "Альфонс садится на коня...".

Дюма переписал бы "Капитанскую дочку" в "Дочь капитана".