Изгнание   ::   Фейхтвангер Лион

Она выпустила его из объятий, и он стоит перед ней, тяжело дыша. Она смотрит на него все с той же проклятой насмешливой улыбкой.

- Я скажу тебе, почему ты тогда от меня убежал, - властно говорит она. - Ты гордец, ты вообразил, что ты слишком хорош для меня. Будь ты рабочий, шофер, вообще наш брат, все было бы просто, ты бы тогда ждал меня как миленький.

- Ты несправедлива ко мне, Жермена, - говорит он, искренне обиженный. Ведь все как раз наоборот: он примкнул к пролетариату, стал пролетарием, и если у кого нет пролетарского сознания, так это у нее.

- Почему это я несправедлива к тебе? - переспрашивает она. - Ты хозяин, а я прислуга. На этот счет спорить не приходится, не правда ли?

- Еще как приходится, - разгорячился он. - Я-то ведь то же, что и ты, я имею в виду - в политическом смысле.

- В политическом смысле? - издевается она. - Я плюю на политику, заявляет Жермена. - Как прошлогодний снег интересует меня твоя политика, решительно повторяет она, возмущенная таким безмерным неразумием. - Ты меня интересуешь, ты, дурень ты этакий.

Но он, видно, все еще ничего не понимает, и поэтому она в простых житейских словах излагает ему свое мировоззрение. Богатые - богаты, тут ничего не поделаешь, бедняку же надо подумать, как ему быть. Бунтовать смысла нет, погубишь и ту малость хорошего, что может тебе дать жизнь. Пирог испечен, и ты его не сделаешь ни лучше, ни хуже, надо лишь не упустить своего куска.

- Разве я не права? - говорит она в заключение.