Тайна Кутузовского проспекта   ::   Семенов Юлиан Семенович

— Бабушка преставилась, царство ей небесное… Я — прабабушка ейная… Так и я за ее волнуюсь, за стерьву…

— Она когда уехала?

— Да часов в восемь… Сбежала вниз, потом вернулась, вроде бы краски эти самые взять, чтоб морду загорелой делать…

— Вы в окошко не видели, ее такси ждало?

— Она на их не ездит! Ее сюда то черные иностранцы привозят, то коричневые, меня запрет в чулане, — старуха кивнула на внутренний шкаф, — и чтобы носу не казала… А если чихнешь или там храпанешь с духоты, то назавтра так отлупит, что и жить не хочется…

— Так какая ж машина ее ждала? — рассеянно поинтересовался Костенко. — Наша или та, на которой коричневые ездят?

— Не, не наша, — бабка покачала головой, — цвет уж больно бесстыжий.

— Это как? — не понял Костенко и достал из кармана шоколадку. — Вот вам подарок, бабулечка.

— А это чего?

— Шоколад, — сказал Глинский; его всегда раздражала манера Костенко вести разговоры со свидетелями, хотя он понимал, что именно такой неторопливый, но с к а ч у щ и й разговор (внешне скачущий) — Костенко через каждую фразу умеет тащить с в о е, аккуратно и ненавязчиво, понимая, что страх перед должностным лицом даже если оно не в форме, но с красной к с и в о й, — непременная константа советского человека — должен создать атмосферу располагающей постепенности, никакого форсажа, тем более наступательного…

— Вроде конфекты, что ль? — спросила бабуля, разворачивая шоколадку; она отломила малюсенький кусочек, положила его под язык.