Якутия   ::   Радов Егор

Пахнуло теплым, упоительным ароматом прибрежных кустов, цветов и плодов; воздух был свежим и южным, и струился роскошью благоухания нежных растений прямо в кабину и в салон, где лежали Жукаускас и Головко; легкий ветер дышал теплотой и мягкостью неспешной жизни курортного великолепия, пригрезившегося заключенному в зимней колонии среди снегов; и стоило только лишь одно мгновение насладиться запахом этой прелести природы, словно превратившейся в сплошную сладость и рай, как дверь захлопнулась, и все прекратилось и растаяло, оставив лишь почти неосязаемые воздушные крупицы, хранящие то, самое чудесное, веяние умиротворительного восторга, да и они скоро сгинули, растворившись в машинной вентиляции и парах топлива.

- У вас деньги? - шепнул Головко.

- У вас деньги! - прошептал Жукаускас.

- У меня деньги, и у вас деньги, - сказал Головко.

- Какие?

- Рубляшники.

- Ах, черт, блин, маразм!.. Ну конечно... Вот они!

Софрон вытащил из кармана синие бумажки и повертел ими.

- Смотрите-ка, вы, оказывается, все помните и соображаете, а сами мне говорили буквально недавно и раньше такой бред, что я думал, вы совсем тронулись! Надо же!..

- Ерунда, Софрон, - рассмеявшись, проговорил Абрам. - Вес ничего не значит. Расслабимся, мне уже нравится здесь. Вы вдыхали?

- Чего?

- Этот восхитительный воздух, напомнивший мне мою мечту. Софрон поднял вверх указательный палец.

- Непонятно все это.

- Просто вы не хотите любить... - сказал Головко. - Вам трудно...