Кирза   ::   Чекунов Вадим

Потом сказать, что ушел, не видели его:

- С Костюком как быть? - неожиданно вспоминает Череп. - Если сдаст?

- Не сдаст. Он в наряде завтра, Секса меняет. К Сексу маманя приехала, завтра в гостиницу Ворон его пускает.

- Ну, значит, сам Бог велел, - заключает Череп.

Дверь сушилки распахивается и на пороге появляется Борода.

Мы замираем.

- Вот они где, родимые! И хули мы тут делаем? - Борода слегка навеселе. - Так, ладно. Ты, Череп, пиздуй к букварям, к каптерщику ихнему, Грищенко, знаешь? Я звонил ему. Возьмешь дипломат и парадку у него, для Соломона. Ты, - тыкает в меня пальцем сержант, - осторожно, используя рельеф местности, летишь в кочегарку, к Грудкину, банщик который. Берешь пузырь и приносишь сюда. Попадешься - вешайся сразу.

Борода улыбается и снисходит до объяснений.

- В отпуск завтра Соломон едет.

Мы выбегаем из сушилки.

- Отвел, значит, Бог, - говорю я у выхода Черепу, и мы разбегаемся.

***

Небо - сталь, свинец, олово. Солнце - редкое, тусклое - латунь, старая медь. Трава, побитая заморозками - грязное хаки. Черные корявые деревья - разбитые кирзачи. Земля - мокрая гнилая шинель.

В сортире холодно, вместо бумаги - рваные листы газеты. Читаю на одном из них: "В этом сезоне снова в моде стиль и цвета милитари…" Ну до чего же они там, на гражданке, долбоебы…

Уволились последние старики-осенники, опустели многие койки. Строй наш поредел сильно - людей мало, из нарядов не вылазят.

Особых послаблений пока не чувcтвуем. Как летали, так и продолжаем.