Красный смех   ::   Андреев Леонид Николаевич

В спокойствии этих расчёсанных затылков, твёрдо опирающихся на белые, крепкие воротнички, я чувствовал ураган безумия, готовый разразитьсякаждую секунду.

У меня похолодели руки, когда я подумал, как их много, как они страшны и как я далёк от выхода. Они спокойны, а если крикнуть — «пожар!»… И с ужасом я ощутил жуткое, страстное желание, о котором я не могу вспомнить без того, чтобы руки мои снова не похолодели и не покрылись потом. Кто мне мешает крикнуть, — привстать, обернуться назад и крикнуть:

— Пожар! Спасайтесь, пожар! Судорога безумия охватит их спокойные члены. Они вскочат, они заорут, они завоют, как животные, они забудут, что у них есть жены, сестры и матери, они начнут метаться, точно поражённые внезапной слепотой, и в безумии своём будут душить друг друга этими белыми пальцами, от которых пахнет духами. Пустят яркий свет, и кто-то бледный со сцены будет кричать, что все спокойно и пожара нет, и диковесело заиграет дрожащая, обрывающаяся музыка, — а они не будут слышать ничего, — они будут душить, топтать ногами, бить женщин по головам, по этим хитрым, замысловатым причёскам. Они будут отрывать друг у друга уши, отгрызать носы, они изорвут одежду до голого тела и не будут стыдиться, так как они безумны. Их чувствительные, нежные, красивые, обожаемые женщины будут визжать и биться, беспомощные, у их ног, обнимая колени, все ещё доверяя их благородству, — а они будут злобно бить их в красивое, поднятое лицо и рваться к выходу. Ибо они всегда убийцы, и их спокойствие, их благородство — спокойствие сытого зверя, чувствующего себя в безопасности.