Леонид Андреев   ::   Горький Максим

Однажды я читал газетную статью о Дон-Кихоте и вдруг с ужасом вижу, что ДонКихот - знакомый мне старичок, управляющий казенной палатой, у него был хронический насморк и любовница, девушка из кондитерской, он называл ее - Милли, а в действительности - на бульварах ее звали Сонька Пузырь...

Но, относясь к знанию и книге беззаботно, небрежно, а иногда враждебно, он постоянно и живо интересовался тем, что я читаю. Однажды, увидав у меня в комнате "Московской гостиницы" книгу Алексея Остроумова о Синезии, епископе Птолемаиды, спросил удивленно:

- Это зачем тебе?

Я рассказал ему о странном епископе-полуязычнике и прочитал несколько строк из его сочинения "Похвала плешивости". "Что может быть плешивее, что божественнее сферы?"

Это патетическое восклицание потомка Геркулеса вызвало у Леонида припадок бешеного смеха, но тотчас же, стирая слезы с глаз и все еще улыбаясь, он сказал:

- Знаешь - это превосходная тема для рассказа о неверующем, который, желая испытать глупость верующих, надевает на себя маску святости, живет подвижником, проповедует новое учение о боге - очень глупое, - добивается любви и поклонения тысяч, а потом говорит ученикам и последователям своим: "Все это - чепуха". Но для них вера необходима, и они убивают его.

Я был поражен его словами; дело в том, что у Синезия есть такая мысль:

"Если бы мне сказали, что епископ должен разделять мнения народа, то я открыл бы пред всеми, кто я есть. Ибо что может быть общего между чернью и философией? Божественная истина должна быть скрытой, народ же имеет нужду в другом".