Любостай   ::   Личутин Владимир Владимирович

Да и то, Лешка, голова болит, заднице легче. – Но тут же Гришаня спохватился, замолк на мгновение, подыскивая верный тон, чтобы не попасть впросак. Ему всех хотелось утешить, всех умирволить, всех было жаль. – Да, это так, Алексей Федорович. Витьку надо наказать. Его примерно надо наказать, чтобы другим неповадно. Да он ведь дурак, Лешка. Он дурачина. А с дурака какой спрос?» Гришаня ласково улыбался, но глаза его были тревожными, словно бы спрашивали: если не то сболтнул, так не принимай близко к сердцу. «Заступничек, да? – взвился Бурнашов, багровея. – Благодетель нашелся! Народный заступничек! Ему ду-ра-ка жалко. А я, выходит, негодяй, сукин сын, невинного пытаюсь под статью подвести. Я подонок, прекрасного человека, семьянина в тюрьму прячу. Зря он меня не дорубил, зря промахнулся. Вершок бы вправо…» – «Зачем ты так, Алешенька? Типун тебе на язык», – пробовала унять Лизанька, стыдясь гостя, но Бурнашов обидно оборвал жену: «Цыть! Яйцо курицу учит! Знай свой шесток, баба… Я затолкаю его в тюрьму, затолкаю, чтобы он сгнил там, зараза. Он же убийца!» – «Ты писатель, Лешка. У тебя светлая голова. Прими меры, и делу конец, – резонно заметил Гришаня. – Ты дай мерам ход, заяви куда надо, чтобы ясность была. Я темный, топором крещуся, и такое у меня направленье ума. Чего томить человека, чего галиться, верно? Он уже извелся весь». – «Сам знаю, как поступить», – непримиримо отвечал Бурнашов, потирая шрам.

* * *



Лизанька еще помедлила, погрустила в одиночестве, расправила по�