Люди, годы, жизнь, книга V   ::   Эренбург И.

Мне было за пятьдесят; я невольно вспоминал первую мировую войну, Испанию. Было что-то нестерпимое в повторности и картин и чувств.

…Мой век был шумным, люди быстро гасли,

А выпадала тихая весна -

Она пугала видимостью счастья.

Как на войне пугает тишина.

И снова бой. И снова пулеметчик

Лежит у погоревшего жилья.

Быть может, это все еще хлопочет

Ограбленная молодость моя?…

1943-й не походил на 1941-й - понемногу всё становилось привычным: разбитые города, развороченная жизнь, потеря близких. Но если можно ко всему присмотреться, даже к войне, сердце не мирится с всеобщим горем. Кто из нас не мечтал тогда увидеть другое?

Было в жизни мало резеды,

Много крови, пепла и беды.

Я не жалуюсь на свой удел,

Я бы только увидать хотел

День один, обыкновенный день.

Чтобы дерева густая тень

Ничего не значила, томна,

Кроме лета, тишины и сна.

Я писал в этой книге, как немцы, отступая, подпиливали или рубили плодовые деревья; я это видел в 1916 году в Пикардии и снова увидел в 1943 году на Украине:

Был час один - душа ослабла:

Я видел Глухова сады

И срубленных врагами яблонь

Еще незрелые плоды.

Дрожали листья. Было пусто.

Мы постояли и ушли.

Прости, великое искусство,

Мы и тебя не сберегли.