Страница:
396 из 449
Но почему тогда Микино сердце колотится так бешено? Почему она хочет, чтобы руки этого парня касались ее снова и снова?
Этот парень – бог, и в этом все дело. Мика сама второпях произвела его в боги, и он будет оставаться богом до тех пор, пока она же его и не разжалует. А бог не может быть ни подлецом, ни прелюбодеем.
По определению.
– Что ты делаешь? – закрыв глаза, спрашивает Мика.
– Целую тебя…
Нет, он – не бог, ему не нужны подпорки, придуманные Микой. Он самодостаточен, он – этот парень, сумасшедший азиат, и он всегда берет то, что ему принадлежит по праву. А принадлежит ему все. И Микины, еще никем не целованные губы, тоже.
Странное все-таки занятие – целоваться.
Странное и увлекательное одновременно. Как будто по твоим губам бегают сотни ящериц и богомолов. Целоваться – все равно, что пробовать блюдо, о котором ты не имел никакого представления, совершенно непонятно, хорошо это или плохо, вкусно или нет.
Все-таки, наверное, вкусно.
Да нет же, просто пальчики оближешь!
Мика понимает это, как только язык этого парня проникает ей в рот. Он осторожно касается Микиных зубов и – ящерицей, богомолом – проползает дальше, к нёбу. И Мика больше не чувствует себя взрослой, почти тридцатилетней Микой, а превращается в маленькую девочку, спрятавшуюся в пещере от грозы. Пещера конечно же – это то, что находится позади губ, она темна, но Мика ничего не боится: ее ящерицы, ее богомолы – с ней, они ластятся, ползают по рукам, щекочут шею.
|< Пред. 394 395 396 397 398 След. >|