JК
Минное поле :: Годенко Михаил Матвеевич
Страница: 351 из 481Из-под одеяла соседней кровати слышится глухое недовольное роптание:
— До-ро-гой мой, ты бы мог с большим успехом показать мне свой коронный номер днем, когда я бодрствую. В данный же отрезок времени, до-ро-гой мой, когда я нахожусь в горизонтальном положении и делаю отчаянные попытки наконец-то уснуть, твоя резвость — увы! — не вызывает во мне особого восторга.
— Стас, бродяга, ты не спишь? Вот гарно! Хошь, прочту стишок? Свеженький, горячий, только о печки — пальцы жжет.
— Час от часу... Валяй, только шепотом: братву разбудишь, вишь, дрыхнут без задних ног.
Но, оказывается, никто не дрыхнет, у всех уже ушки на макушке.
Михайло читает:
Вставало перед нами на закате
Такое, что не вычитать из книг:
Залив разлегся на плечах Кронштадта
Как форменный матросский воротник,
Морской собор как шапка Черномора...
Павел Курбатов сбрасывает одеяло, вскакивает, восторженно выкрикивает:
— Что же вы, в самом деле!.. Это же... Это потрясение!
— Братцы-кролики, хохол родился в тельняшке! Он еще такое выдаст, посмо́трите! — пропел на высокой ноте из угла Жора Осетинов.
— Понесло!.. Дайте дослушать, в конце концов. До-ро-гой мой, — Стас повернулся в Михайлову сторону, — не задохнись от фимиама. Как говорится, что́ слава, слава только дым... Читай дальше, паря! — Он закидывает руки за голову.
— До-ро-гой мой, ты бы мог с большим успехом показать мне свой коронный номер днем, когда я бодрствую. В данный же отрезок времени, до-ро-гой мой, когда я нахожусь в горизонтальном положении и делаю отчаянные попытки наконец-то уснуть, твоя резвость — увы! — не вызывает во мне особого восторга.
— Стас, бродяга, ты не спишь? Вот гарно! Хошь, прочту стишок? Свеженький, горячий, только о печки — пальцы жжет.
— Час от часу... Валяй, только шепотом: братву разбудишь, вишь, дрыхнут без задних ног.
Но, оказывается, никто не дрыхнет, у всех уже ушки на макушке.
Михайло читает:
Вставало перед нами на закате
Такое, что не вычитать из книг:
Залив разлегся на плечах Кронштадта
Как форменный матросский воротник,
Морской собор как шапка Черномора...
Павел Курбатов сбрасывает одеяло, вскакивает, восторженно выкрикивает:
— Что же вы, в самом деле!.. Это же... Это потрясение!
— Братцы-кролики, хохол родился в тельняшке! Он еще такое выдаст, посмо́трите! — пропел на высокой ноте из угла Жора Осетинов.
— Понесло!.. Дайте дослушать, в конце концов. До-ро-гой мой, — Стас повернулся в Михайлову сторону, — не задохнись от фимиама. Как говорится, что́ слава, слава только дым... Читай дальше, паря! — Он закидывает руки за голову.