Молчание   ::   Эндо Сюсаку

Сам господин Иноуэ приказал. Не каждого тут так холят!

Священник возмущался, качал головой и умолял караульных отнести рис с красной фасолью и рыбу христианам. Мухи роились над нетронутым угощением.

Когда стражник принес две соломенные циновки, Родригес прозрел окончательно. Подобные милости могли означать лишь одно: близится день его крестной муки. Усыпленная негою плоть не выдержит боли. «Яма»!..

Он вспомнил свой разговор с переводчиком. Если Феррейра в самом деле отрекся... Его сломили таким же злодейским способом: сперва усыпили разум и плоть, а потом послали на пытку. Иначе он никогда бы не изменил своей вере. Воистину дьявольское коварство!

«Японцы - мудрейший народ из всех, коих встречали мы на пути своем». Припомнив эти слова Ксавье, Родригес невесело усмехнулся.

Он отказался от дополнительной пищи; он спал на голом полу - о чем, несомненно, доложили Иноуэ, - но не услышал ни слова упрека. Догадались чиновники или нет, что он раскусил их?

Дней через десять после встречи с правителем на рассвете его разбудил странный шум. Священник выглянул в оконце. Из тюрьмы выводили троих христиан, связанных одной веревкой за запястья. Последней шла Моника.

- Падре! - крикнули узники, минуя окно Родригеса. - Нас ведут на работы!

Священник просунул руку через решетку и благословил всех троих. Пальцы его коснулись лба Моники. Она с доверчивой и печальной улыбкой подняла к нему лицо.

День прошел как обычно.