JК
Мозаичная ловушка :: Габбер Холли
Страница: 130 из 301Саманте оставалось лишь смотреть ей вслед, ощущая совершенно непредусмотренную, внезапную, почему-то ост–рую и многослойную печаль.
После этого визита устоявшийся порядок вещей начал стремительно ломаться: разрушалась даже та хрупкая стабильность, которую и раньше трудно было назвать устойчивой. Эд становился все более раздражительным, вел себя все более нагло, а однажды, когда Саманта, вовсе не намеревавшаяся дискутировать или перечить, просто в процессе разговора сказала, что ей нравится манера игры какого-то нового теннисиста, он вдруг взъерепенился, наорал на нее, обозвал идиоткой и – в своих лучших традициях – затем два часа не разговаривал. Впрочем, этот завершающий аккорд Саманту уже мало задел: ей хватило начала. Она не стала прятаться и лить слезы, а просто повернулась к Эду спиной и занялась своими делами. В голове у нее звенело, руки дрожали, но она понимала, что ее больше обидело оскорбление как таковое, нежели то, что его нанес Эд.
Тенденция наметилась, и ее было не остановить: Саманта стала докучать Эду – это нельзя было не почувствовать. Она становилась обузой, он постоянно думал о чем-то другом. Но действие влекло за собой противодействие: чем больше наметало снега в окрест–ностях усадьбы, тем больше мутнела и блекла ее любовь. Она пыталась удержать чувства, искусственно их взвинчивать, но ничто не помогало: они утекали, как вода из растрескавшейся бочки, а его поведение только этому способствовало.
После этого визита устоявшийся порядок вещей начал стремительно ломаться: разрушалась даже та хрупкая стабильность, которую и раньше трудно было назвать устойчивой. Эд становился все более раздражительным, вел себя все более нагло, а однажды, когда Саманта, вовсе не намеревавшаяся дискутировать или перечить, просто в процессе разговора сказала, что ей нравится манера игры какого-то нового теннисиста, он вдруг взъерепенился, наорал на нее, обозвал идиоткой и – в своих лучших традициях – затем два часа не разговаривал. Впрочем, этот завершающий аккорд Саманту уже мало задел: ей хватило начала. Она не стала прятаться и лить слезы, а просто повернулась к Эду спиной и занялась своими делами. В голове у нее звенело, руки дрожали, но она понимала, что ее больше обидело оскорбление как таковое, нежели то, что его нанес Эд.
Тенденция наметилась, и ее было не остановить: Саманта стала докучать Эду – это нельзя было не почувствовать. Она становилась обузой, он постоянно думал о чем-то другом. Но действие влекло за собой противодействие: чем больше наметало снега в окрест–ностях усадьбы, тем больше мутнела и блекла ее любовь. Она пыталась удержать чувства, искусственно их взвинчивать, но ничто не помогало: они утекали, как вода из растрескавшейся бочки, а его поведение только этому способствовало.