Страница:
449 из 484
Она была в черном свитере, в черной юбке, в черныхчулках и в черных домашних туфлях с черными помпонами - похоже, с головы до пят обрядилась в траур. Наверно, и ночная рубашка у ней черная, и если в случае чего ей понадобится вата, так тоже найдет черную.
Смог тяжело вздохнул и повернулся ко мне лицом, а глаза не открыл.
- Он пьет теплое молоко. Уже четыре дня больше ничего в рот не брал.
- А доктора ты не позвала?
- Нет еще. Его мать приезжала на похороны, а потом сбежала, бросила нас. Уехала в Шотландию.
- И он у тебя все время спит? Она зажгла сигарету и кивнула.
- Поди в кухню, свари ему овсяную кашу,- сказал я,- потом нальешь в нее холодного молока, да положи масла. И сахару побольше. Сумеешь?
- Конечно сумею.
Она вышла. А я погладил Смога по щеке, и он посмотрел на меня.
- Ты что это? - спросил я.- Я пришел тебя навестить, хотел взять тебя погулять.
- Папа умер.
- Я твой папка. А я-то думал, ты знаешь. Я ж тебе сколько раз говорил.
- Ты дядя,- сказал Смог.
- А теперь и папка.
Он был очень бледный, губы в ниточку и розовые, будто их намазали помадой. Ноги у него подергивались под одеялом.
- Как себя чувствуешь?
- У меня в голове звенит.
- Будто телефон? Он улыбнулся.
- Нет, будто один большой колокол.
- Это, наверно, уховертка взбунтовалась и давай на нем качаться. У каждого в голове живет уховертка. А знаешь, почему они забираются на колокол и звонят?
- Нет,- сказал он.
|< Пред. 447 448 449 450 451 След. >|