JК
Тринадцать способов умереть :: Рощин Валерий
Страница: 195 из 289Неужели я ошибался?
– Возможно… Прости… В той жизни ты был мне прекрасным другом, и я благодарна тебе за все…
Фразы с затесавшимся словом «был», резанули слух – о нем говорилось в прошедшем времени. Да к тому же как о друге! Говорилось так, словно все их добрые отношения безвозвратно и навсегда потеряны…
– …Я по-прежнему тебя уважаю, испытываю огромную симпатию, привязанность…
– Симпатию?! – опешил он и совсем уж потерянно переспросил: – Привязанность?! – руки его медленно соскользнули с женских плеч. – Это… правда?..
Глаза ее снова наполнились слезами, дыхание перехватило, но она решительно кивнула.
С поникшей головой мужчина медленно шагнул к окну; бездумно глядя на осенний день, помолчал…
Затем печально произнес:
– Уважения с дружбой мне хватает и на службе. А симпатии и подавно не надо – ненавижу это слово!.. Переросток дружбы… Недоношенная любовь… Или просто насмешка после всего того, что было между нами.
И, развернувшись, решительно направился к двери. На пороге, чуть замедлив шаг, бросил:
– Не следовало мне приезжать. Прости за беспокойство – разбередил понапрасну душу…
* * *
Серые скалы с белесыми ледяными прожилками неумолимо приближались. Ни слева, ни справа конца этому страшному препятствию, так внезапно и некстати возникшему перед самолетом, видно не было. Выбора у летчика не оставалось…
Двигатель наружно ревел, заставляя «Антошку» карабкаться вверх и терять необходимую для полета скорость.
– Возможно… Прости… В той жизни ты был мне прекрасным другом, и я благодарна тебе за все…
Фразы с затесавшимся словом «был», резанули слух – о нем говорилось в прошедшем времени. Да к тому же как о друге! Говорилось так, словно все их добрые отношения безвозвратно и навсегда потеряны…
– …Я по-прежнему тебя уважаю, испытываю огромную симпатию, привязанность…
– Симпатию?! – опешил он и совсем уж потерянно переспросил: – Привязанность?! – руки его медленно соскользнули с женских плеч. – Это… правда?..
Глаза ее снова наполнились слезами, дыхание перехватило, но она решительно кивнула.
С поникшей головой мужчина медленно шагнул к окну; бездумно глядя на осенний день, помолчал…
Затем печально произнес:
– Уважения с дружбой мне хватает и на службе. А симпатии и подавно не надо – ненавижу это слово!.. Переросток дружбы… Недоношенная любовь… Или просто насмешка после всего того, что было между нами.
И, развернувшись, решительно направился к двери. На пороге, чуть замедлив шаг, бросил:
– Не следовало мне приезжать. Прости за беспокойство – разбередил понапрасну душу…
* * *
Серые скалы с белесыми ледяными прожилками неумолимо приближались. Ни слева, ни справа конца этому страшному препятствию, так внезапно и некстати возникшему перед самолетом, видно не было. Выбора у летчика не оставалось…
Двигатель наружно ревел, заставляя «Антошку» карабкаться вверх и терять необходимую для полета скорость.