Не хочу, чтобы он умирал   ::   Олдридж Джеймс

Не сохранится ничего, кроме умения свести все к обыденности. Он понял, что ему открылся секрет успеха всех этих людей. Они уничтожали в себе всякое чувство, прежде чем оно успевало окрепнуть. Он знал, что и сам поступал так же. Но ему это больше не нравилось. «Нет, — сказал он себе опять, — английские нравы никуда не годятся». Он ушел от Эйлин, раздумывая об этом, — пришла пора и ему поразмыслить над своим собственным нравом.

— Милый вы мой Скотти! — сказала она ему на прощание, чуть не плача.

Вот и Бентинк, прощаясь, тоже сказал: «Ну и миляга же вы, Сэм!»

А миляга Сэм обедал у своей тети Клотильды, нарядившись в греческую одежду и надвинув на ухо кепку. Был он тут пансионером или не был — он ел у своей родной тетки, и ел с аппетитом. Разговаривал Сэм только со Скоттом, потому что остальные этого не заслуживали. За столом сидели: кассир страхового общества, коммерсант и замученная старушка-учительница, как две капли воды похожая на тетю Клотильду и близкая ее подруга. Только зрение у нее было получше. Несмотря на то, что она была еврейкой (как и все остальные), старушка преподавала в миссионерской школе и звалась по старости madame. Кассира и коммерсанта Сэм очень раздражал, а Скотт приводил в смущение. Тетя Клотильда наблюдала за ними откуда-то очень издалека, из пустоты. Кормила она их хорошо и не обсчитывала.