JК
Неизвестные солдаты, кн.1, 2 :: Успенский Владимир Дмитриевич
Страница: 400 из 1090А теперь – спать, завтра вставать рано.
Слышно было, как он зашевелился на кровати, наверно, поворачивался на другой бок.
Виктор долго лежал с открытыми глазами, взволнованный рассказом Коротилова. Старался представить себе ту девушку – Дашу, но в памяти упорно всплывала женщина, кормящая грудью ребенка, та, которую видел днем.
– А не влетит к нам эта птица? – шепотом спросила Полина. – Может, лучше окна закрыть?
– Нет, у нас окна низкие, – успокоил ее Виктор.
Полина ворочалась, потихоньку вздыхала и, Дьяконский чувствовал, вздрагивала иногда. Он протянул руку, успокаивающе погладил ее волосы. Она взяла его руку в свою, прижалась щекой к его ладони и так затихла, задышала спокойно и ровно…
Утром, на восходе солнца, первым проснулся Коротилов. Долго прислушивался к пению птиц, к шуму, доносившемуся с шоссе. Канонада теперь не гремела непрерывно. Там, где-то вдали, бой выдохся и ослаб. Лишь изредка раздавались отдельные бухающие удары.
Комиссар закурил, приподнялся, глядя на спящих. Жаль было будить их. Полина дышала беззвучно, обхватив полными руками угол подушки. Волосы рассыпались по наволочке, как венец вокруг ее розового спокойного лица. При каждом вздохе расширялись тонкие ноздри прямого носа. Губы чуть раздвинуты улыбкой – что-то хорошее видела она во сне.
Дьяконский лежал, вытянувшись во весь свой длинный рост, разбросав ноги. Одетый. Снял только сапоги, ослабил ремень да расстегнул ворот.
Слышно было, как он зашевелился на кровати, наверно, поворачивался на другой бок.
Виктор долго лежал с открытыми глазами, взволнованный рассказом Коротилова. Старался представить себе ту девушку – Дашу, но в памяти упорно всплывала женщина, кормящая грудью ребенка, та, которую видел днем.
– А не влетит к нам эта птица? – шепотом спросила Полина. – Может, лучше окна закрыть?
– Нет, у нас окна низкие, – успокоил ее Виктор.
Полина ворочалась, потихоньку вздыхала и, Дьяконский чувствовал, вздрагивала иногда. Он протянул руку, успокаивающе погладил ее волосы. Она взяла его руку в свою, прижалась щекой к его ладони и так затихла, задышала спокойно и ровно…
Утром, на восходе солнца, первым проснулся Коротилов. Долго прислушивался к пению птиц, к шуму, доносившемуся с шоссе. Канонада теперь не гремела непрерывно. Там, где-то вдали, бой выдохся и ослаб. Лишь изредка раздавались отдельные бухающие удары.
Комиссар закурил, приподнялся, глядя на спящих. Жаль было будить их. Полина дышала беззвучно, обхватив полными руками угол подушки. Волосы рассыпались по наволочке, как венец вокруг ее розового спокойного лица. При каждом вздохе расширялись тонкие ноздри прямого носа. Губы чуть раздвинуты улыбкой – что-то хорошее видела она во сне.
Дьяконский лежал, вытянувшись во весь свой длинный рост, разбросав ноги. Одетый. Снял только сапоги, ослабил ремень да расстегнул ворот.