JК
Неизвестные солдаты, кн.1, 2 :: Успенский Владимир Дмитриевич
Страница: 474 из 1090Слева, оттуда, куда убегала полоса железной дороги, брызнули лучи солнца, деревья из темных сразу стали зелеными; заблестели рельсы.
Комиссар взял с земли винтовку, уверенным привычным движением вогнал в магазин обойму патронов. Встал за дерево, посмотрел по сторонам и поднял руку, чтобы все приготовились. Кашлянул, сказал просто и ласково:
– Ну, придем, Витя.
И не побежал, а именно пошел, припадая на раненую ногу. Дьяконский вскочил. Комиссар вскинул над головой винтовку, закричал громко, протяжно:
– Встава-а-а-ай! – и, наверно, непроизвольно, неожиданно для самого себя, потому что всегда носил в сердце эти слова, уверенно и радостно запел:
…проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Шел и пел один, улыбаясь и щурясь от солнца. А на опушке леса сотни голосов вразнобой подхватили:
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов!
Из-за деревьев, прыгая через кусты, бежали красноармейцы, блестели острые жала штыков. В первые секунды немцы были ошеломлены, а когда открыли частый огонь, передовые пробежали уже половину расстояния. Пушки ударили прямой наводкой по пулеметам. Громкое «Ура!» заглушило, скомкало песню, но сзади, в лесу, она еще звучала самоотречение и гневно:
Это есть наш последний
И решительный бой…
Виктор не смог, не сумел идти с комиссаром рядом. Захваченный общим порывом, бежал скачками, выставив винтовку, бросал вперед напряженное легкое тело.
Комиссар взял с земли винтовку, уверенным привычным движением вогнал в магазин обойму патронов. Встал за дерево, посмотрел по сторонам и поднял руку, чтобы все приготовились. Кашлянул, сказал просто и ласково:
– Ну, придем, Витя.
И не побежал, а именно пошел, припадая на раненую ногу. Дьяконский вскочил. Комиссар вскинул над головой винтовку, закричал громко, протяжно:
– Встава-а-а-ай! – и, наверно, непроизвольно, неожиданно для самого себя, потому что всегда носил в сердце эти слова, уверенно и радостно запел:
…проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Шел и пел один, улыбаясь и щурясь от солнца. А на опушке леса сотни голосов вразнобой подхватили:
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов!
Из-за деревьев, прыгая через кусты, бежали красноармейцы, блестели острые жала штыков. В первые секунды немцы были ошеломлены, а когда открыли частый огонь, передовые пробежали уже половину расстояния. Пушки ударили прямой наводкой по пулеметам. Громкое «Ура!» заглушило, скомкало песню, но сзади, в лесу, она еще звучала самоотречение и гневно:
Это есть наш последний
И решительный бой…
Виктор не смог, не сумел идти с комиссаром рядом. Захваченный общим порывом, бежал скачками, выставив винтовку, бросал вперед напряженное легкое тело.