Невинная Настя или 100 первых мужчин   ::   Тополь Эдуард

Но тогда, в тот день, когда эта Валя сидела под дверью и плакала, то, вы не представляете, даже у этих пацанов, Арсена и Высухи, сжалось сердце. А у меня было такое чувство, как будто там, за дверью, сидит моя вторая половинка… А еще был один случай — веселый. Мальчик — ему около девятнадцати лет — живет с мамой и бабушкой на той же площадке, в другой квартире. Такой парень среднего образования, не пойми что, и ничего особенного из себя не представляет. И вот как-то вечером он собирается на очередную гулянку, а его мама, провожая его, вышла за ним в прихожую. И, стоя, значит, перед наружной дверью, говорит:

— Сыночек, ты там поаккуратней, с девушками особо не общайся. И ничего такого не делай, о чем потом пожалеешь.

Вы представляете? У пацана уже возраст какой, а мама ему диктует и по ходу дела сует ему, видимо, что-то в карман. Тут он психанул и во весь голос:

— Мам, ты чё? Я себе сам могу купить гондоны!

А я сижу на лестничной клетке и отчетливо это слышу. Мне стало так смешно — я не могла сдержаться! А Арсен с Высухой просто ухохатывались. Я же говорю: это был не подъезд, а аншлаг.



Часть четвертая.

Четвертая кассета, или Как Настя Петра потеряла.

30



Начну я эту кассету со стиха. Надеюсь, он вам понравится.

Я тополиный пух люблю.

Он напоминает снег в жару.

Для меня прекрасней ничего и нет

Я хочу в пуху увидеть белый свет.

Он так весело летит и медленно ложится

На ладони, волосы и на ресницы.

Он как будто шаль из облаков,

Ветром раздуваемая новь.