JК
Пан Володыёвский :: Сенкевич Генрик
Страница: 72 из 136Залезла, повернулась к пану Заглобе и уже полушутя закричала: — Хорошо, так и быть, сейчас спущусь, если вы, сударь, за мной полезете!
— Да что я, кот, что ли, какой, чтобы за тобой, гайдучок, по крышам лазить? Так-то ты мне за любовь платишь!
— И я вас, сударь, люблю, но только отсюда, с крыши!
— Ну вот, заладила! Стрижено-брито! Слезай с крыши!
— Не слезу!
— Оконфузилась! Эка беда! Стоит ли принимать это близко к сердцу. Не тебе, ласочка неугомонная, а Кмицицу, искуснику из искусников, Володыёвский такой удар нанес, и не в шутку, а в поединке. Да он самых лучших фехтовальщиков — итальянцев, немцев, шведов — протыкал вмиг, они и помолиться не успевали, а тут эдакая козявка, и на тебе, столько гонору! Фу! Стыдись! Слазь, говорю! Ведь ты только учишься!
— Я пана Михала видеть не хочу!
— Опомнись, голубчик! За какие такие грехи, за то, что он exquisitissimus « Отменный (лат.). » в том, чему ты сама научиться хочешь? За это ты должна его любить еще больше.
Пан Заглоба не ошибался. Несмотря на случившийся с ней конфуз, Бася в душе восхищалась маленьким рыцарем.
— Пусть его Кшися любит! — сказала она.
— Слазь, говорю!
— Не слезу!
— Хорошо, сиди, но только вот что я тебе скажу: это даже не пристало порядочной девице сидеть на лестнице, не очень-то прилично это выглядит снизу!
— А вот и неправда! — сказала Бася, одергивая шубейку.
— Я-то старый, глаз не прогляжу, да вот возьму и созову всех, пусть любуются!
— Сейчас слезу! — отозвалась Бася.
Пан Заглоба глянул за угол.
— Ей-богу, кто-то идет! — крикнул он.
В это время из-за угла выглянул молодой пан Нововейский, который приехал верхом, привязал лошадь к боковой калитке, а сам, ища парадного входа, обошел дом кругом.
Бася, заметив его, в два прыжка очутилась на земле, но, увы, было слишком поздно.
— Да что я, кот, что ли, какой, чтобы за тобой, гайдучок, по крышам лазить? Так-то ты мне за любовь платишь!
— И я вас, сударь, люблю, но только отсюда, с крыши!
— Ну вот, заладила! Стрижено-брито! Слезай с крыши!
— Не слезу!
— Оконфузилась! Эка беда! Стоит ли принимать это близко к сердцу. Не тебе, ласочка неугомонная, а Кмицицу, искуснику из искусников, Володыёвский такой удар нанес, и не в шутку, а в поединке. Да он самых лучших фехтовальщиков — итальянцев, немцев, шведов — протыкал вмиг, они и помолиться не успевали, а тут эдакая козявка, и на тебе, столько гонору! Фу! Стыдись! Слазь, говорю! Ведь ты только учишься!
— Я пана Михала видеть не хочу!
— Опомнись, голубчик! За какие такие грехи, за то, что он exquisitissimus « Отменный (лат.). » в том, чему ты сама научиться хочешь? За это ты должна его любить еще больше.
Пан Заглоба не ошибался. Несмотря на случившийся с ней конфуз, Бася в душе восхищалась маленьким рыцарем.
— Пусть его Кшися любит! — сказала она.
— Слазь, говорю!
— Не слезу!
— Хорошо, сиди, но только вот что я тебе скажу: это даже не пристало порядочной девице сидеть на лестнице, не очень-то прилично это выглядит снизу!
— А вот и неправда! — сказала Бася, одергивая шубейку.
— Я-то старый, глаз не прогляжу, да вот возьму и созову всех, пусть любуются!
— Сейчас слезу! — отозвалась Бася.
Пан Заглоба глянул за угол.
— Ей-богу, кто-то идет! — крикнул он.
В это время из-за угла выглянул молодой пан Нововейский, который приехал верхом, привязал лошадь к боковой калитке, а сам, ища парадного входа, обошел дом кругом.
Бася, заметив его, в два прыжка очутилась на земле, но, увы, было слишком поздно.