Пауки и мухи   ::   Биой Касарес Адольфо

Со временем пансионный мирок стал походить на большую семью, но Андреа совсем напрасно боялась за свое счастье: их любви ничто не грозило, по крайней мере вплоть до того момента, как Рауль безо всякой тому причины начал видеть сны. Он вовсе не собирался придавать значения снам, но они упорно повторялись, словно предупреждения, исходящие извне; странные, настойчивые, они слетали из неведомых сфер, и человек менее сильный не преминул бы увидеть в них откровение. По правде сказать, даже Рауль в конце концов стал сомневаться. Он старался, чтобы Андреа ничего не замечала, но как скрыть притворство? Рауль следил за ней, пытаясь застичь врасплох. В течение дня поведение жены доказывало, что она безупречна и предана ему всем сердцем; ночью, в снах, Андреа рисовалась совсем иной; просыпаясь, он порой смотрел на нее как бы со стороны и шептал: «Спит, точно обманщица».

Чтобы не уходить из дому, Рауль серьезно подумывал отказаться от торговых дел. Он проводил в городе вечер за вечером и возвращался в плохом настроении, придирчивый, сердитый. Теперь он почти никогда не бывал ласков с женой, а если это и случалось, – как, например, в тот вечер, когда он застал ее вдвоем с Галимберти за починкой лампы, – голос его звучал фальшиво. Через несколько дней произошла первая неприятность. Возвращаясь из магазина, Андреа проходила мимо дома Хертцев и увидела у дверей Магдалену. Они немного поговорили, и Андреа, против своего обыкновения, вдруг разоткровенничалась.

– Не могу понять, отчего он изменился, – говорила она, – но он стал совсем иным.

– Вы знаете его – как вам кажется, он способен увлечься другой женщиной? – с интересом спросила Магдалена.