Пауки и мухи   ::   Биой Касарес Адольфо

– Почему ж нет?

– Вы правы. Я бы и не подумала. Какая я глупая, – отозвалась Магдалена, отводя глаза.

– Иногда кажется, что он вот-вот все мне расскажет, но тут он замолкает, словно не решается. Бог весть что с ним случилось, но его будто подменили. Я ему противна: жалея меня, бедняжка по доброте душевной пытается это скрыть, но напрасно.

Как раз в эту минуту появился Рауль. Он едва поздоровался с Магдаленой и, грубо схватив жену за руку, потащил за собой. Они шли молча; наконец Рауль проговорил приглушенно и злобно:

– Сейчас не время сплетничать среди улицы с соседкой, пользующейся сомнительной славой.

Андреа промолчала; ее взгляд был полон недоумения и печали.

Без сомнения, Рауль изменился и сам это чувствовал. Он ездил по делам, думая о жене – о той, какой ночь за ночью она являлась ему в снах. Порой ему хотелось убежать, никогда больше ее не видеть, забыть о ней; порой он обдумывал грозные кары и представлял, правда через силу, как бьет ее по щекам, даже убивает.

Однажды в парикмахерской, листая журналы, он наткнулся на слова: «Сильнее всего грызут нас заботы, которые таишь в себе». Из робости он не вырезал эту фразу, но был уверен, что запомнил ее дословно. И вдруг в нем затеплилась надежда. Он подумал, что если поделится с кем-нибудь своим горем, то сумеет найти выход; но с кем? В Буэнос-Айресе, как оказалось, у него было много клиентов – но не друзей. Самыми близкими были, пожалуй, жильцы пансиона.