JК
Печора :: Азаров Юрий Петрович
Страница: 195 из 446Все люди говорят! На людей ты стал кидаться! – Ипонесло мою бедную маму: глаза блестят, руками машет, то взвизгнет так, что мурашки по коже, то заплачет вдруг с причитаниями: – Сыночек мой родненький…
Я тороплюсь успокоить ее: это в прошлом все, теперь меня снова все любят.
– Я на хорошем счету у директора, – неуверенно, но громко говорю я.
Мама соскочила со стула и замахала ладонью в мою сторону, норовя попасть мне по лбу.
– Дурак. Ненормальный. Все люди говорят, что он тебе такое устроит, что ты… – И мама снова заплакала.
Она сидела напротив. Маленькая. Рукой глаза вытирала, а слезы лились из глаз ее. И в мою сторону не смотрела. Я никогда не выносил её слез.
– Да прекрати в конце концов! Мало мне горя было в жизни.
– Ну какое теперь у тебя горе?
– Какое, какое? Заберут тебя – что я буду здесь, на краю света, делать одна? – И мама заплакала навзрыд.
– Прошло то время, – снова продемонстрировал я уверенное спокойствие.
– Дурак! – резко вскинулась мама. И слез ее, и ее расслабленности точно и не было
Я знал эти жуткие переходы от слез к гневу. В ней рождалось буйство, ничем не укротимое, все ниспровергающее буйство.
– Него тебе недостает? Мало тебе прошлых неприятностей? Что тебе дался этот ты должен всех поучать? На себя-то посмотри!
– Замолчи, – не выдержал я.
– Не замолчу! – отвечала мама. Ей необходимо было сопротивление.
В стенку постучали. И в дверь потом постучали.
Я тороплюсь успокоить ее: это в прошлом все, теперь меня снова все любят.
– Я на хорошем счету у директора, – неуверенно, но громко говорю я.
Мама соскочила со стула и замахала ладонью в мою сторону, норовя попасть мне по лбу.
– Дурак. Ненормальный. Все люди говорят, что он тебе такое устроит, что ты… – И мама снова заплакала.
Она сидела напротив. Маленькая. Рукой глаза вытирала, а слезы лились из глаз ее. И в мою сторону не смотрела. Я никогда не выносил её слез.
– Да прекрати в конце концов! Мало мне горя было в жизни.
– Ну какое теперь у тебя горе?
– Какое, какое? Заберут тебя – что я буду здесь, на краю света, делать одна? – И мама заплакала навзрыд.
– Прошло то время, – снова продемонстрировал я уверенное спокойствие.
– Дурак! – резко вскинулась мама. И слез ее, и ее расслабленности точно и не было
Я знал эти жуткие переходы от слез к гневу. В ней рождалось буйство, ничем не укротимое, все ниспровергающее буйство.
– Него тебе недостает? Мало тебе прошлых неприятностей? Что тебе дался этот ты должен всех поучать? На себя-то посмотри!
– Замолчи, – не выдержал я.
– Не замолчу! – отвечала мама. Ей необходимо было сопротивление.
В стенку постучали. И в дверь потом постучали.