Печора   ::   Азаров Юрий Петрович

А я иду, и мне боязно обернуться, потому что мерещится мне железная с шипами пощечина – и нет сил сказать: «Ты царь: живи один».

А потом пляшущие призраки исчезают. Совсем светло становится. Перед глазами другой урок. Парты сдвинуты так, чтобы дети друг к другу прикасались, чтобы общее тепло переливалось от одного к другому.

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья…

От слез мне становится будто теплее. Сквозь морозную плотность, должно быть, оттуда, из зачарованных волн северного сияния, пробивается тонкий аромат османии:

– Простите, я уже приехала. Я буду вести уроки во всех трех классах, -снова чудится мне образ, навещающий мою душу.

- Это необыкновенно. Я рад. Я расскажу вам о детях.

– Почему же вы замкнулись на Пушкине да на средневековье?

– Нет. Нет. Кто вам сказал! Сейчас двадцатый век пойдет. Готовим удивительный рассказ о героях гражданской войны: о Лазо и Блюхере. Знаете, мы старичка нашли. Представьте, знал Блюхера в шестнадцатом году. Блюхера – кавалера трех Георгиевских крестов, в бильярд научил этого старичка играть. Старик отбыл срок – 20 лет, не забыл Василия Константиновича, сам готов участвовать в наших сценах. И о Тухачевском расскажем. Тоже очевидцы есть. Знали и командарма, его жену и дочь – обе красавицы, представьте себе. Трагическая смерть обеих…

– Не боитесь?

– Я?! – И стремительные силы несут меня, как на крыльях, и таким я сильным себе кажусь: все мне нипочем, всего я готов и могу достигнуть, лишь бы ее лик не отдалялся от меня.