JК
Порфира и олива :: Синуэ Жильбер
Страница: 210 из 627Весь остальной небосвод слепил глаза своей пронзительной синевой.
— Года четыре или пять, может быть, шесть, — отвечал Калликст после недолгого раздумья.
— И мы станем свободными...
— Похоже, такая перспектива тебя ужасает.
— Как ты можешь такое подумать? Не о том речь. Я...
— Но свобода, свобода! Ты понимаешь? Наконец свобода!
— Я знаю, Калликст. Я счастлива. И в то же время мне страшно.
— Ты боишься? Но чего же?
Она сделала неуклюжую попытку объяснить. Но самом деле ее страшила не свобода как таковая, но, как ни странно, мысль о том, что придется поселиться вместе с Калликстом. Ее любовь к нему все равно останется безответной на веки вечные, а главное, она ведь теперь христианка, а он — последователь Орфея.
— Если я правильно понял, — прерывая ее лепет, бросил разочарованный фракиец, — ты предпочла бы остаться рабыней, чем жить на воле бок о бок со мной. Это же нелепо, ни с чем не сообразно!
— Не настолько, как ты думаешь.
— Скажи уж тогда сразу, что моя принадлежность к общине Орфея делает меня в твоих глазах достойным презрения!
К своему величайшему изумлению он увидел, как ее глаза наполняются слезами:
— Как... как ты можешь говорить такое? Значит, ты совсем ничего не видишь? Я люблю тебя... Калликст, я тебя люблю больше, чем пристало любить брата!
Тронутый, фракиец обнял девушку за плечи:
— Я тоже люблю тебя, Флавия. Но я произношу эти слова, не совсем понимая их смысл. Я не знаю, что такое настоящая любовь.
— Года четыре или пять, может быть, шесть, — отвечал Калликст после недолгого раздумья.
— И мы станем свободными...
— Похоже, такая перспектива тебя ужасает.
— Как ты можешь такое подумать? Не о том речь. Я...
— Но свобода, свобода! Ты понимаешь? Наконец свобода!
— Я знаю, Калликст. Я счастлива. И в то же время мне страшно.
— Ты боишься? Но чего же?
Она сделала неуклюжую попытку объяснить. Но самом деле ее страшила не свобода как таковая, но, как ни странно, мысль о том, что придется поселиться вместе с Калликстом. Ее любовь к нему все равно останется безответной на веки вечные, а главное, она ведь теперь христианка, а он — последователь Орфея.
— Если я правильно понял, — прерывая ее лепет, бросил разочарованный фракиец, — ты предпочла бы остаться рабыней, чем жить на воле бок о бок со мной. Это же нелепо, ни с чем не сообразно!
— Не настолько, как ты думаешь.
— Скажи уж тогда сразу, что моя принадлежность к общине Орфея делает меня в твоих глазах достойным презрения!
К своему величайшему изумлению он увидел, как ее глаза наполняются слезами:
— Как... как ты можешь говорить такое? Значит, ты совсем ничего не видишь? Я люблю тебя... Калликст, я тебя люблю больше, чем пристало любить брата!
Тронутый, фракиец обнял девушку за плечи:
— Я тоже люблю тебя, Флавия. Но я произношу эти слова, не совсем понимая их смысл. Я не знаю, что такое настоящая любовь.