Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Когда и она покатилась на песок, это был апофеоз. Широким триумфальным жестом Коммод вознес к небесам обе руки, держащие лук. Он совершил невиданный подвиг: имея ровно сто стрел, сразил сто зверей.

Первым его побуждением было спуститься на арену, чтобы полнее ощутить свое торжество, но зрелище этого нагромождения трупов отвратило его от первоначального намерения.

Он решил скромно удалиться, не без того, чтобы в последний раз вызвать у этой разнузданной толпы взрыв восторга.

— Сегодня, Цезарь, ты стал равен героям, приблизился к богам! — пылко вскричала Марсия.

Коммод взял молодую женщину за руку и повлек ее прочь из императорской ложи.

— Если ты хочешь этого, можешь как-нибудь отправиться на охоту вместе со мной, я открою тебе кое-какие секреты моей силы.

Сестра и супруга императора обменялись встревоженным взглядом. Эта Марсия, прозванная в народе Амазонкой, стала на их глазах приобретать слишком большое значение. В молчании все направились вслед за этой парой к вомиторию — одному из выходов, через которые публика «изрыгалась» из амфитеатра. Император разглагольствовал. Марсия, слегка смущенная этим преувеличенным вниманием, обернулась к маленькой группе, идущей следом за ними, и почти тотчас издала вопль ужаса:

— Нет, Квадратус! Нет!

— Именем Сената!

Только интенсивные физические упражнения, которым Коммод непрестанно предавался под руководством самых уважаемых ланист, в это мгновение спасли ему жизнь.