Последний бой   ::   Федоров Павел Ильич

Мы настолько были измотаны, что, не думая ни о чем, прямиком направились к нему; помогая друг другу, влезли, разрыли вершину и окунулись в блаженную, душистую теплоту. Не знаю, сколько времени длился наш сон. Я проснулся оттого, что мне стало душно и жарко. Разворошив пласт сена, увидел чистое голубое небо, внизу луговину, схваченную морозцем отаву, покрытую седоватым инеем. Неподалеку змейкой тянулся кустарник. По каким-то едва уловимым признакам почувствовал, что знаю это место, бывал тут и видел вон тот сухой топорщившийся коряжник. Скомандовал тихо:

— Подъем, хлопцы.

Сам быстро скатился со стога, прислушался к собачьему лаю, доносившемуся с южной стороны.

— Ребятушки, мы, кажется, вышли к Ухлясти,— прошептал я ликующим голосом.

Приложив ладонь ко лбу, Шкутков долго вертел головой, сказал уверенно:

— Точно. Она, милая... Вон и коряга, и мостик горбатый.

Ну, старший лейтенант, и чутье у тебя! Вывел как надо. Пошли!

Идти сразу к переправе, как предлагал Шкутков, было нельзя. Я решил вернуться в бор, чтобы понаблюдать за мостиком, провести основательную разведку.

Убедившись, что за переправой все спокойно, мы пошли краем болота.

Вдруг я услышал тихое, жалобное ржание коня и невольно остановился, соображая: наяву ли это или только почудилось? Мне не раз живо и ярко снились мои кони, да так, что по утрам шатало от тоски.

— Лошадь,— опередив меня, проговорил Коля.