Повесть о Воронихине   ::   Коничев Константин Иванович

Появлялась надежда – после продолжительного странствования и множества горестных приключений попасть домой, где добытчиков с нетерпением ждали их родственники.

…Вот мы с Грумантом простились,

Все домой заторопились;

За работу принялись,

Якорь, парусы подняли,

Мольбы к богу воссылали,

Чтоб попутный ветр в пути

Дал к Архангельску прийти…

Бывали у зверобоев счастливые путины. За проданные медвежьи и песцовые шкуры, за тюлений жир и моржовый зуб выручку делили сотнями рублей на каждого пайщика, рисковавшего своей жизнью.

С деньгами вернулся Самсон Суханов в свою красноборскую деревушку. Ни у него, ни у отца-бобыля не было земли ни единого вершка. А хотелось стать Самсону землепашцем, жить своими трудами на своей земле. Вошел в дом, в приемыши – женился на вдове. У нее было трое детей и небольшой надел земли. Земля на севере без удобрения не прокормит. Скота нет – нет удобрения, – урожая не жди. А оброк за землю подай. Выход для многих северян был в ремесле и отхожих – сезонных промыслах. Петербург всегда нуждался в рабочей силе. Шли северяне – архангелогородцы, вологодцы и каргопольцы по знакомым, проторенным дорогам в Петербург.

Однажды в Красноборск приехал набирать людей на работу в Питер шурин Самсона Копылов. Нарядный, щеголеватый. Шуба на лисьем меху, кушак в шесть обхватов с кистями до колен. За пазухой кошелек, туго набитый.

– Поедем, Самсон, на первых порах полтину в день у меня будешь зарабатывать. Такому медведю, как ты, только и дела камни ворочать.